– Не хотелось бы нагнетать ситуацию, господа, – прокряхтел после паузы прокурор Говядин, которого изматывало долгое сидение на жестком стуле, – но возникает щекотливое ощущение, что в этом городе кто-то осмелился объявить властям беспощадную войну…
По окончании совещания Кудесник позвонил сыну. Отпрыск Денис обучался на четвертом курсе Московского физико-технического института, жил в Москве на съемной трехкомнатной квартире недалеко от Покровского бульвара. В данный момент он находился в Качалове – сессия закончилась, приехал погостить.
– Ты чем там занимаешься, детеныш? – недовольно проворчал Кудесник.
Судя по смеху и гитарной соло-партии, напоминающей визг циркулярной пилы, занимался сынок отнюдь не благотворительностью. Но голос его звучал относительно трезво – что для одиннадцати утра было великим достижением.
– А, привет, батя, – добродушно отозвался наследник. – Да нормально все. С пацанами сегодня встречаемся – ты должен их помнить, Кирюха, Богдан, Толян… Вся братва где попало учится, а после сессии домой на побывку прибыла. Еще Виталя обещал подтянуться – он вообще, блин, в Лондоне… ну, помнишь, у него родитель – директор ионно-литиевого завода. Посидим тут немного, а после обеда на озеро рванем, искупаемся – сегодня погодка самое то. Мальчишник у нас, отец, к сожалению, не в Вегасе…
– Мать далеко?
– Во даешь, – удивился Денис. – Так она еще вчера в Москву к тетке Галке сорвалась, забыл?
Надо же, совсем забыл с этой нервотрепкой. Сам же ее от греха подальше и отправил.
– Слушай, сынок, вы бы не ездили никуда, проблемы тут у нас криминального характера…
– Какой-то странный ты сегодня, батя, – констатировал Денис. – Слушай, не грузи меня, а? А то разозлюсь и обратно в Москву укачу. Будете тут сидеть, куковать. Ладно, не обижайся, шучу. Чего ты боишься, мы уже взрослые. Расслабься. Искупнемся, понежимся с парнями на солнышке, и обратно – в золотую клетку. Ну, бывай, батя, тут Виталя нарисовался – да такой, блин, деловой…
Спорить с сыном было бесполезно, и тот уже повесил трубку. Ладно, возможно, зря он себя накручивает. Нет худа без добра. За час до совещания он успел заскочить на минутку в мэрию. У Пал Палыча от страха и негодования зуб на зуб не попадал, он даже вида не показывал, что ему не страшно. Орал и изрыгал истерику, как Гитлер в своем бункере в апреле сорок пятого. Найти, уничтожить, объявить в Качалове военное положение. Все силы полиции, частных охранных предприятий, кого угодно – хоть пожарников – бросить на поиски злоумышленников, и чтобы к вечеру они сидели за решеткой. И ему плевать, какими средствами будет достигнута эта цель! Прямо бальзам на душу… Все они единомышленники, все повязаны круговой порукой и всерьез зависят друг от друга, но как, черт возьми, приятно, когда ближнему еще хуже, чем тебе… Он вида не подал, что, глядя на беснующегося хозяина, у него неуклонно повышается настроение. Взял под козырек, уверил, что соответствующие службы уже на галерах. Вкрадчиво поинтересовался, а в чем причина такой вспышки, собственно? Разве сгоревший автосалон не был застрахован? Оказалось, был, не в нем дело (лукавил, конечно). Не последний и не первый. Дело в устоях, которые кто-то норовит расшатать. А если ситуация ухудшится, если ее усиленно будут пытаться вывести из равновесия, и на это обратит внимание всевидящая Москва…