Судья принужденно засмеялся, а его жена возразила с серьезным видом:
– Поверьте, если бы вы услышали игру Агнессы, вам не пришлось бы бегать от инструмента и навязанного вам удовольствия! Наше милое дитя не занимается исключительно музыкой, ее жизненная задача…
– Но, дружок, я уже сказал, что Агнесса также превосходная художница! – быстро и с видом нетерпения прервал ее судья.
– Она превосходно умеет справиться на кухне и в погребе! – продолжала старушка, невзирая на старания мужа остановить ее. Последние слова она даже произнесла возвышенным голосом и с особым ударением.
– Я тебя не понимаю, Сусанночка, – еще более энергично прервал ее старик, лицо которого сильно покраснело. – Что тебе за охота представлять Агнессу, дочь офицера из благородной фамилии Францев, какой-то замарашкой? Мне было бы жаль денег, если бы в этом заключались ее заслуги!… Кстати, господин Маркус, – резко переменил он разговор, – вы долго думаете остаться в „Оленьей роще“?
– Всего несколько дней.
Казалось, старик вздохнул с облегчением, но он опечаленным голосом, нахмурив лоб, повторил в раздумье: „несколько дней…“
– Гм… мы, вероятно, не будем иметь удовольствие видеть вас еще раз у себя. А я не могу возвратить вам визита по милости изменивших мне ног, поэтому я воспользуюсь случаем лично попросить вас о том, о чем я вам писал уже в письме… Короче говоря, в каком положении вопрос о железной дороге? Вы теперь сами могли видеть, в каком состоянии постройки на мызе! Тут никакие заплаты уже не помогут! Особенно эта старая будка, в которой мы живем – при каждом порыве ветра она трещит по всем швам. Стоит локомотиву пронестись мимо нее один раз, она совсем рухнет: это также верно, как дважды два – четыре!
– Тогда лучше снести ее заранее!
– Милостивый государь, – вскричал судья, вскакивая с места с таким видом, словно желал схватить за горло человека, который так равнодушно говорил об этом, а больная, вскрикнув от ужаса, подняла руки. – Милостивый государь, говоря другими словами, это значит, что вы хотите выбросить нас на улицу?!
Желая успокоить старушку, Маркус взял ее руку и слегка пожал.
– Можно ли так пугаться, сударыня! – произнес он. – Неужели этот дом, готовый ежеминутно разрушиться, так дорог вам, что вы не хотите видеть на его месте другой, прочный и более удобный?… Я заново перестраиваю и мельницу, потому что не желаю, чтобы мой арендатор был погребен под ее развалинами! А здесь возвести новое здание еще легче и скорее, чем на воде!… Я обещаю вам, что это будет красивый и удобный дом с просторными светлыми комнатами, верандой и крепкими ставнями. Мы отодвинем его шагов на тридцать от неудобного соседства рельс, конюшни перенесем на северную сторону, а двор устроим позади построек, для чего придется снести часть сосновой рощи. На время перестройки я попрошу вас расположиться в господском доме усадьбы, где половина верхнего этажа будет предоставлена в ваше полное расположение.