Девушка побледнела до синевы.
– Носить найденную вещь, все равно, что украсть ее, – гневно сказала она.
– Кто говорит про воровство? – возразила толстушка. – Я прожила жизнь и с первого взгляда вижу человека насквозь! Если бы ты умела воровать, ты не была бы так одета. Но ты молода, красива и тщеславие извинительно в тебе, и я не упрекаю за это. Но я, очень рада, что дукат нашелся! Такие старинные фамильные вещи не часто встречаются, это говорила сама покойная барыня, когда в день конфирмации надевала дукат на шею моей дочери. Это было так торжественно, что при одном воспоминании дрожь пробегает по телу… Бери, Луиза, дукат и смотри, завязывай покрепче теперь.
– Этот дукат не может принадлежать вашей дочери: в таком случае, она носила бы чужое украшение, – решительно заявила служанка. – Дукат принадлежит мне уже много лет, – обратилась она к помещику, – а раньше принадлежал жене главного лесничего. Посмотрите на чеканку: это одна из первых сицилианских монет двенадцатого столетия.
– Совершенно верно, – подтвердил Маркус. – Я знаю эту монету, на ней есть надпись по латыни: „Sit tibi, Christe, datus“.
„Quem tu regis, iste Ducatus“, – закончила девушка латинскую фразу.
Молодой помещик улыбнулся и подал ей дукат.
– Мне не надо было этого доказательства. Меня только удивляет, что у вашей госпожи бывают припадки великодушия, когда она украшает свою служанку ценными вещицами, оставшимися ей на память от покойной приятельницы.
Девушка побледнела, но молча надела ленту на шею и завязала.
– И я должна терпеть подобную несправедливость? – возмущенно воскликнула Грибель. – Я должна спокойно смотреть, как служанка судьи на моих глазах надевает тот дукат, который Луиза носила три года на своей шейке? И это лишь потому, что та гордячка настолько хитра, что заучила стихи, выбитые на монете? Я, конечно, простая немка и не понимаю тарабарщины французского кваканья…
– Да это по латыни, мама, – засмеялась Луиза, обнимая мать.
– Отойди, лиса, тебе не удастся уговорить меня, – сердито бросила толстушка. – Мне все равно, на каком языке это, но с вашей стороны нехорошо, господин Маркус, отдавать предпочтение первой попавшейся девчонке передо мной, честной женщиной! К тому же, и вы – не царь Соломон, чтобы решать дела без доказательств! Чего вы улыбаетесь? – сердито прибавила она. – Девчонка говорит, что дукат принадлежит нашей покойной барыне, но она поступила к судье уже после того, как похоронили старую госпожу. И, пожалуйста, не считайте меня глупой: ей дукаты не сыпались с неба, чтобы она дарила их девчонке, которая живет в услужении. Да и сколько дукатов могло быть, по-вашему, у старой дамы? Ими не увешивают всю шею, и носят обычно только один!