Еще путешествуя по Италии, Репин мысленно переносился в родные края. Он готов был немедленно вернуться в Питер и начать там много новых картин. Пресыщенный красотами итальянской природы, он мечтал о суровой, скорбной и мужественной России. И в этих картинах зрители «увидели бы как в зеркале самих себя — и «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Но не все люди с кривыми рожами есть светлые личности, есть прекрасные образы, озаряющие собой целые массы».
В этих словах письма, обращенного к Стасову, как бы программа жизни художника на ближайшие годы. Он стал ее осуществлять сразу же. И протодьякон был первым из тех, кому не следовало пенять на зеркало. За ним потом в течение всей жизни Репин создал множество обличительных персонажей, показывающих зрителям тех, кто мешал людям жить свободно и счастливо.
Давно уже влекло художника и к тем героям, чья чистая жизнь, озаренная высокими идеалами, была светящимся маяком для всех отважных людей, кто стремился к переменам на Руси.
Снова нахлынули воспоминания детства. Жили Репины тогда в Чугуеве на Калмыцкой улице, по которой проходила столбовая дорога. Мчались по ней почтовые тройки с колокольчиками, проходили войска. Но очень часто улица наполнялась кандальным звоном и вышагивали по ней мрачные арестанты с полуобритыми головами.
Далек их путь в Сибирь, на каторгу… Часто видел мальчик эту тягостную картину. Угрюмые люди, закованные в тройные кандалы, вызывали у него недоумение и сострадание.
В нынешний приезд Репин вновь увидел каторжников. Повстречались ему и такие, которых везли в колясках под двойной охраной. Это были политические, особо опасные.
В памяти возникло жуткое воспоминание: Каракозов на смертной повозке.
«Прикрепленный к дощатой стенке-лавочке, он казался манекеном без движения… Можно было хорошо рассмотреть лицо и все положение тела. Закаменев, он держался, повернув голову влево… Только крепко сжатые тонкие губы говорили об остатке застывшей энергии решившегося и претерпевшего до конца свою участь».
Потрясающие, неизгладимые впечатления… Они оседали в памяти, сохраняя свою остроту, и, как всегда бывает у художника, томили душу невысказанным. Может быть, именно в тот насыщенный драматизмом день решилась участь многих картин с прекрасными образами борцов за правду.
Если в «Бурлаках» Репин показал первый, еще неясный протест молодого человека из народа, то теперь он обратился впервые к изображению человека, пострадавшего за свою революционную деятельность.