— Воистину я ведьма… — промурлыкала она.
Он не ответил — ему было запрещено — и лишь вежливо кивнул в знак того, что разделяет ее восторг.
Взгляд его скользнул по книжным полкам и корешкам. История, высшая математика, философия… Между шкафами на полстены растянулась афиша студенческой театральной постановки. Роберт решил, что девушка ему нравится. Она и впрямь была хороша. Но понравится ли ей он, особенно когда она узнает, кто прячется от нее под этой маской?
Сегодняшняя игра, как, впрочем, и все предыдущие, являлась плодом буйной фантазии Адама Хейла-Деверо. Он решил шести молодым людям — трем юношам и трем девушкам — устроить свидание вслепую. Окончиться все должно было веселой карнавальной пирушкой в школе Пифагора, располагавшейся на территории колледжа Святого Иоанна в здании постройки XII века. Адам учился на последнем курсе, и у него хватало свободного времени на подобные забавы. Сын дипломата, мелкого аристократа, он ни в чем не нуждался, жил как бог и с пренебрежением относился к учебе на факультете лингвистики — еще бы, ведь он еще в детстве в совершенстве овладел сразу несколькими языками.
Празднуя окончание своего самого первого учебного семестра в колледже, Роберт побывал на студенческом коктейле, где познакомился с Адамом и с ходу высказал тому все, что о нем думал.
— Тебе повезло, только и всего, — убеждал он его. — Тебе не дано постичь тяготы, но и всю прелесть обучения, ибо папочка возил тебя по свету с пеленок и знание языков было просто тебе даровано.
— Ты прав, старичок, мне крупно повезло.
Родители самого Роберта всю жизнь прожили во флигеле для прислуги на территории поместья в Восточной Англии. Отец был отличным садовником и плотником, а мать служила поварихой и экономкой. Роберту, единственному ребенку в семье, первому в роду Реклисов, посчастливилось поступить в университет.
— Папочка возил меня по свету так активно, что я даже мечтал о том, чтобы пожить хоть немного на одном месте, — покровительственно улыбаясь, отвечал юнцу Адам. — Но я не жалуюсь, старичок. Совсем напротив — горжусь тем, что рос в привилегированных условиях.
— Мне кажется, нельзя допускать к учебе тех, кому она дается без труда. Это попросту нечестно.
— Позволь не согласиться, старичок! Лингвистика — предмет очень трудный. Я, например, лишь здесь овладел древнефранцузским. И могу тебя уверить, что чтение в подлиннике «Le Roman de la Rose»[4] не стало для меня легкой прогулкой. Я уж молчу про «La Chanson de Roland».[5] Все это истинные шедевры, конечно, но… — Он обезоруживающе улыбнулся Роберту, отечески похлопал его по плечу и плавно перевел разговор на крикет: — Ладно, ладно, старичок, я прекрасно понял, что ты хотел сказать. Забудем. Скажи-ка лучше, каковы, на твой взгляд, шансы австралийской сборной этим летом?