Л…Ь…З…Я…
Он вновь закрыл глаза и вдруг со всей ясностью осознал, что он уже не он, а кто-то другой. И не сейчас, а шесть лет назад. Едва он понял это, как его мгновенно затопила удушающая волна скорби и душевной боли. Он оплакивал брата, которого у него никогда не было. Он оплакивал брата Адама. Он находился в большом колониальном особняке в Буэнос-Айресе и мучительно ждал, когда Мосс вернется домой. И знал при этом, что он уже никогда не придет, никогда… Мосс Хейл-Деверо, погибший четырнадцати лет от роду. Перед мысленным взором его мелькали лица врачей, священников, серые лица родителей, а сердце разрывала детская скорбь и осознание своей вины… Ощущения были мучительны, невыносимы…
— Я Адам, — сказал он вслух и тут же услышал, как зашуршала пишущая машинка Кэтрин, в которую заправляли чистый лист бумаги. Затем скрипнула каретка. Он хотел, но никак не мог открыть глаз. — Господи, что со мной?..
Он вновь куда-то полетел, а затем сверху на него опустилась тяжесть, и он вдруг понял, что лежит на спине, а прямо над ним плыло в воздухе лицо Кэтрин. Он точно знал, что это она, но черт различить не мог. Все было как в тумане. И вокруг все было незнакомо. Это была не ее комната, а комната Адама. И он лежал в постели Адама. И Кэтрин занималась с ним любовью. Точнее, не с ним, а с Адамом…
— Сомкни время и пространство… — услышал он какой-то далекий, нездешний голос Кэтрин. — Что в этих бумагах, которые ты нам не показываешь? Что в них? Ты видишь, как они горят? Что в них? Посмотри сейчас, пока страницы не пожрало пламя. И скажи нам…
Роберт вдруг вновь почувствовал, как у него под пальцами двинулся стакан. И одновременно заработала пишущая машинка. Он наконец смог разомкнуть веки, но не увидел ничего, кроме глаз Кэтрин, в которых застыли желание и… страх. Он не видел, по каким буквам полз стакан, но почему-то знал, по каким именно: F… L…
— Смотри! Смотри! — кричала Кэтрин.
…A…M…M…A…U…N…I…C…A…C…L…A…V…I…S…M…U…N…D…I…
Из глаз его вдруг брызнули искры, и он понял, что внутри его родился луч света и бился наружу. И он вдруг понял, что этот свет всегда в нем был, но таился все эти годы… И показался лишь сейчас… Вызвав у него смешанные чувства… Дикий, панический ужас… и одновременно гордость, счастье… Свет стер все границы между его сущностью, сущностью Адама и сущностью Кэтрин… Он толкнул их навстречу друг другу и намертво связал между собой, растворил друг в друге. Ему показалось вдруг, что свет изливается с кончиков его пальцев и проникает в тела и души Адама и Кэтрин. Ощущения были странные, страшные, непостижимые… И запретные…