Попрощавшись с друзьями, с удовольствием получив приглашение на следующее свидание, мы выходим на улицу
Боже, как темно!.. И как холодно!.. Еще не остывшую от жаркого спора, разгоряченную, меня начинает трясти. В последний раз сравниваю ребят с котом и лисой, после чего мой быстро обледеневший рот на время замолкает. На дворе — градусов тридцать, а на мне осенние туфли.
— Нинченька, потерпи, миленький, сейчас поймаем такси, — подбадривает меня Лёня, растирая мои руки и спину. Одна машина — мимо, другая, третья, — ни одна не останавливается: все спешат домой к теплу, а у меня уже стали покалывать пальцы ног.
Стоим обнявшись.
— Тебя в твоей волчьй шапке никто не узнает, — проблеял мой рот, — сдвинь ее на затылок, открой лицо…
Лёня уже снялся в «Экипаже», и уж с машинами у него никогда не было проблем. А сейчас его лохматая шапка натянута почти до носа. Он смешно бьет по шапке, совсем закрывая ею лицо, и — машина останавливается. Уже совсем замороженные, посиневшие, втискиваемся в машину
— Ой! — вскрикивает водитель, обозначая таким образом, что узнал артиста. На лице такая степень восторга, ну точно увидел явление Христа народу. Потом шея быстро отворачивается, руки где-то копошатся и вытаскивают деньги и паспорт. И пока Лёня своим автографом не испортил купюру в 10 рублей — для его жены и паспорт — для него, машина не тронулась с места.
Водитель долго вел машину молча, не убирая с лица восторженной улыбки.
Какое радостное было время, когда мы с Лёней имели возможность приходить к нашим друзьям, знакомым и смотреть на видео фильмы. Таких мест было три. В нашем же доме проживала еще одна семья — Китовы Володя и Оля, у которых мы также проводили немало времени у экрана телевизора. И у них тоже было видео и много зарубежных картин. После просмотра фильм долго обсуждался. А за чаем или за какими-нибудь изысканными напитками разговор плавно менял вектор в сторону поэзии, о которой оба, и Лёня, и Володя, могли говорить бесконечно. В общем, интеллигентные посиделки в интеллигентной семье. И было еще одно место, куда мы приходили и где застревали часов на десять.
Был у Лёни замечательный, очень милый приятель Петя. Лёня называл его Петруччо. Так вот этот Петруччо приглашал нас к себе рано утром, уходил на работу и возвращался уже вечером, когда мы с Лёней успевали просмотреть по пять, шесть фильмов. У Пети было много «ужастиков» — первых фильмов ужасов.
В комнате темно, окна зашторены. Мы одни. На экране хрипящие зомби. Лёнька меня пугает, тоже хрипит, как те мертвяки, протягивает ко мне руки… Понимаю: на экране загримированные артисты, и это всего лишь фильм, и Лёня не зомби, а все равно становится не по себе.