Комната перегорожена тонкой стенкой из свежевыструганных досок. На столе, перед лавкой — две свечи. Иисус понял, что сейчас начнется допрос для свидетелей…
Процедура суда над соблазнителем, который обвиняется в покушении на чистоту религии, расписана в Талмуде до самых мелочей: обвиняемого заманивают в комнату, разделенную перегородкой на две части, в одной из которых находятся те, которые согласились свидетельствовать против обвиняемого; во второй половине — сам обвиняемый. Тонкая перегородка позволяет слышать ответы обвиняемого, а две свечи, которым надлежит гореть на половине «соблазнителя», символизируют то, что свидетели «видят» его. Священнослужители Храма или кто-либо из приглашенных со стороны задают провокационные вопросы, а затем требуют, чтобы обвиняемый отрекся от своих взглядов. Если же он упрямится, его ведут в суд.
Знавший все это Иисус не стал дожидаться вопросов, а попытался избавить себя от наивно-унизительной игры.
— Я ничего тайного не совершал. И слово мое открытое — Живой Глагол Божий. Его я нес людям тоже не тайно, проповедуя прилюдно.
Замешательство среди приведших Иисуса в комнату для допросов. Но быстро они нашли выход из неловкости. Один из священнослужителей довольно резко опросил:
— Ты против установок Талмуда?!
— Нет.
— Тогда не кощунствуй, но поступай по предписанию его. Свидетели слышат тебя и видят. Вот свечи горят.
— Спрашивайте.
Иисус решил следовать букве Талмуда, чтобы не дразнить гусей. Здесь, в комнате «для встречи со свидетелями», отвечать лишь утвердительно, если вопросы будут не слишком каверзными, а подробно о своем проповедовании, своей цели объяснить лишь членам синедриона.
Повторил еще раз:
— Спрашивайте.
— Ты исцелял людей в субботу и в субботу же воскресил Лазаря?
— Да.
— Ты именем Господа благословляешь людей и прощаешь им грехи их?
— Именем Отца моего Небесного.
— Ты называешь себя Сыном Человеческим, а еще кощунственней — Сыном Божьим?
— Да.
— Ты против Храма Господнего, и утверждаешь, будто храм и душе у каждого из нас?
— Да.
— Ты проповедуешь святость женщины, виновницы в грехопадении Адама?
— Да.
— Ты проповедуешь не только избранному Господом народу, но также многобожникам и идолопоклонникам?
— Да.
— Значит, ты соблазняешь против закона Моисеева? Признаешь ли ты это и отрекаешься ли ты от этого?
— Не признаю. Не отрекаюсь.
— Ты предопределил приговор себе. Пошли! Тебя ждет суд синедриона!
А Иисус в этом не сомневался: приговор давно уже вынесен, надежды, однако, на свою победу не терял. Вошел в «зал суда» твердой походкой и сел на отведенную для обвиняемого скамейку, едва сдерживая улыбку от чопорности, царившей в зале.