А возгласы "Новый!", "Городской писарь!", "Хронист!" он, может быть, как-то не так понял. Ибо — что в нем было такого особенного, чтобы привлечь всеобщее внимание.
Теперь он шел неспешно, приняв праздный вид, чтобы не отличаться от других, и вскоре заметил, что люди кругом снова сидели или стояли, занятые сами собой, не проявляя к его особе никакого интереса. Откуда у них столько свободного времени? Он не отваживался ни с кем заговаривать, боясь разоблачить себя; ведь многие из этих людей тоже могли говорить на местном диалекте, как старая Мильта.
Так Роберт засомневался, правильно ли он понял жест одного молодого мужчины, будто бы поманившего его войти в помещение, мимо которого он как раз проходил. Ведь жест этот мог относиться вовсе не к нему, поскольку молодой человек стоял там не один, а с группой приятелей и они вместе рассматривали при свете лампы настенную фреску. Роберт счел за лучшее молча пройти мимо. Временами у него возникало ощущение, будто все, что он видел, было чередой сцен в некоей театральной пьесе, где каждая играла свою роль, и только про себя он не знал — зритель он или действующее лицо.
Ему показалось, что он сбился с пути. Неужели он проглядел переход, который выводит к Старым Воротам? Коридор стал шире и перешел в продолговатую площадь. Кучка мужчин стояла в ожидании перед отгороженным помещением, в котором пятеро или шестеро человек в пыльных куртках занимались тем, что наводили красоту на мужчин, брили им бороды, стригли волосы и ногти. Хотя руки цирюльников двигались проворно и сноровисто и работа их не прерывалась ни на минуту, число страждущих тем не менее не уменьшалось. Похоже было, что те, кто уже получил возможность приукрасить свою наружность, повторно становились в очередь, ибо они, как Роберт заметил, послонявшись минуту-другую по площади, снова направлялись к цирюльне, с недовольным видом ощупывая свои щеки и подбородки, точно на них успела уже отрасти щетина.
Многие вытаскивали из кармана газету, разворачивали и жадно пробегали глазами грязные надорванные страницы. По отдельным заголовкам, напечатанным крупным жирным шрифтом, Роберт определил, что это были газеты самых разных стран мира: польские, русские и немецкие, итальянские, французские и английские. Загоревшись желанием узнать о последних новостях, он украдкой заглянул сбоку в одну газету, потом в другую. Оказалось, что номера были недельной и даже месячной давности. Но это нисколько не ослабляло интереса мужчин: они с живостью прочитывали от корки до корки свои потрепанные газеты, после чего бережно сворачивали их, точно это были какие-нибудь редкие сокровища. Иные господа во время чтения нарочито поигрывали мизинцем левой руки, который украшал искусно обработанный ноготь непомерной длины. Они как будто очень гордились этим своим ногтем, на который так и просился какой-нибудь защитный футляр, ведь он мог служить наглядным свидетельством того, что владельцу его не приходится выполнять грязной физической работы.