Да, до сегодняшнего дня я более или менее справлялся. Как врач я привык брать на себя ответственность за жизнь и здоровье своих пациентов, но еще никогда я не оказывался в положении, когда от меня зависели триллионы настоящих и будущих жизней.
* * *
Только когда мы оказались в нашей кают-компании, я набрался храбрости и спросил Хаксель, почему бы гуюкам не перебазироваться на несколько десятков или даже на одну единственную планету, освободив, таким образом, галактику для молодых, набирающих силу цивилизаций. Поскольку она сама сказала, что время вопросов прошло, я не особенно рассчитывал на ответ, но Хаксель, по-видимому, решила, что мне важно это знать.
— Мы отвергли эту возможность, исходя из особенностей нашего менталитета. На какое-то время это могло бы сработать, но наши потомки, скорее всего, снова заселили бы галактику и возобновили прерванную работу. И тогда спустя какое-то время наш народ снова оказался бы в тупике. Кроме того, какое бы убежище мы для себя ни подыскали, нет никаких гарантий, что оно не окажется тем самым миром, на котором мог бы развиться новый разум, обладающий необходимыми качествами.
Таков был ее ответ. «Все или ничего!» — вот, что это означало, и я снова почувствовал себя слабым и беспомощным.
Весь этот день, до самого позднего вечера, я лихорадочно размышлял над проблемой гуюков, но так и не придумал ничего путного. Есть я не мог и был уверен, что заснуть мне тоже не удастся. Несколько раз я обращался к своим спутникам за советом и помощью, но результат оказался нулевым, хотя они действительно старались. Единственным положительным следствием коллективного «мозгового штурма» было то, что враждебность, которую Гара питала к Сделке, окончательно сошла на нет. Что ж, ничего удивительного: в конце концов, они мои друзья, и сейчас их объединяла общая забота об одном туповатом докторе.
Как прошла ночь, я не помнил. Кажется, мне все-таки удалось ненадолго забыться сном. На второй день Гара неожиданно задала очень полезный вопрос.
— Я слышу, — сказала она, — что ты очень хочешь спасти гуюков. С их уходом Вселенная действительно многое потеряет, но… почему ты так уверен, что они ошиблись в своих выводах?
Эти простые слова заставили меня еще раз как следует обдумать известные мне обстоятельства.
— Я вовсе в этом не уверен, — ответил я наконец. — Я сомневаюсь даже в том, насколько осуществима сверхзадача, которую они на себя взвалили. Объединить группы галактик в подобие вселенского разума — мне это напоминает беспочвенные мечтания кокаиниста. Похоже, духовно-этические убеждения гуюков находятся в конфликте с инстинктом сохранения себя как вида. При этом духовная сторона одерживает верх, но едва-едва…