«Кракен» был взвешен и найден довольно увесистым. Например, для получения премии Locus Award за лучший фэнтезийный роман. Это, кстати, уже третий Locus в коллекции автора, на сей раз он оставил позади Джина Вульфа и Гая Гэвриэля Кея. Даже у столь нелюбимого Мьевилем Толкина награда Locus Award всего одна.
Увы, в контексте всего творчества писателя «Кракен» отнюдь не выдающийся роман. Конечно, и прочие его книги не отличались ни закрученным сюжетом (а детектив, пусть даже и мимикрирующий под жанр, все-таки требователен к интриге), ни глубоким психологизмом характеров. Но провокационные идеи и яркие визионерские образы с лихвой окупают эти авторские пробелы. В «Кракене» же идеи стали жертвой ненужного компромисса с развлекательностью, а образы подзатерлись от частого использования.
Для русскоязычного читателя в дело вмешиваются еще два отягчающих обстоятельства.
Во-первых, перевод «Кракена» не всегда стилистически убедителен.
Во-вторых, существенная часть специфического обаяния книг Мьевиля приходится на выбранные и любовно описанные локации, будь то выдуманный Нью-Кробюзон или реально существующий Лондон. В первом случае эффект на читателя производил перенос социальных и прочих реалий нашего мира в мир сказочный, волшебный. Схожий прием использовал Суэнвик в блестящей «Дочери железного дракона». Во втором случае срабатывал эффект обратного переноса: возникновение магических реалий в урбанистической обыденности — что вообще стало довольно расхожим и широко используемым приемом.
Трюк со столкновением реальности и магических воплощений, порожденных воображением и сном разума Мьевиля, просто не срабатывает. Ведь для этого необходимы, как минимум, два объекта: выдуманный и реальный. Вот только тот Лондон, что встает перед глазами русскоязычного читателя, подозреваю, примерно соответствует тому образу Лондона, который отобразил в «S.N.U.F.F.» Виктор Пелевин, попросту говоря является образованием полуиллюзорным. Когда отсутствует граница, оценить масштаб вторжения невозможно.