Цицерон наблюдал за успехами своего покровителя со смешанными чувствами («Помпеиополис! О боги, до чего вульгарно!») – не в последнюю очередь потому, что знал наперед: чем больше Помпея будет распирать от успехов, тем длиннее станет тень, которая ляжет на его собственную карьеру. Тщательное планирование и подавляющее численное преимущество – таковы были главные составляющие тактики Помпея как на поле боя, так и в Риме. И как только начальная стадия его кампании – разгром морских разбойников – подошла к концу, началась стадия вторая – на форуме, когда Габиний принялся склонять всех к тому, чтобы передать командование восточными легионами от Лукулла к Помпею. Использовал он при этом все ту же уловку: пользуясь полномочиями трибуна, созывал к ростре свидетелей, которые в самых мрачных тонах живописали картину войны с Митридатом. Легионы, не получая жалованья уже несколько лет, просто отказались покинуть зимний лагерь. Нищенское существование, которое влачили простые бойцы, Габиний противопоставлял гигантскому состоянию их командующего-аристократа, который привез с войны столько добычи, что ему хватило средств на покупку целого холма у ворот Рима и постройку там великолепного дворца. Достаточно сказать, что все гостиные в нем были названы в честь богов. Габиний вызвал к ростре архитекторов Лукулла и заставил их представить народу все их планы и модели. С этого момента имя Лукулла стало синонимом кричащей роскоши, и разъяренные граждане сожгли его чучело на форуме.
В декабре Габиний и Корнелий перестали быть трибунами, и в дело вступила новая креатура Помпея – бремя отстаивания его интересов на народных собраниях принял на себя избранный трибуном Кай Манилий. Он тут же выдвинул законопроект о передаче Помпею командования в войне с Митридатом, а равным образом об отдаче под его управление провинций Азии, Киликии и Битинии, последние две из которых управлялись Лукуллом. Цицерон, по-видимому, вовсе не желал высказываться по данному вопросу. Но все его призрачные надежды на то, что ему удастся отмолчаться, оказались развеяны окончательно, когда к нему пожаловал Габиний с посланием от Помпея. В послании содержались краткие пожелания благополучия, а также была выражена надежда на то, что Цицерон поддержит Манилиев закон «по всем пунктам» не только закулисно, но и публично, в выступлении с ростры.
– «По всем пунктам», – повторил Габиний с ухмылкой. – Наверное, ты знаешь, что это означает.
– Полагаю, это означает законодательную оговорку, в силу которой ты получаешь командование легионами на Евфрате, а заодно и юридический иммунитет от уголовного преследования теперь, когда срок твоей службы трибуном истек.