«Все-то
Вдруг замерло во мне, когда она
Заговорила… Господи! какой
Прерывистый и ласково-плачевный
Был это голос: „Мальчик! ты не знаешь,
Какая день и ночь змея-тоска
Сосет мне сердце! Не котлы кипят
Кипучие, — ножи точат булатные…
Что будет с Русью?.. Старший брат мой
В глухой степи тамбовской в плен к ногайцам
Попался и зарезан… Младший брат мой —
Дремучими болотами, лесами
Куда-то пробирался — и о нем
Ни слуху нет, ни духу: или леший
Завел его и заморил, иль ночью
Русалки утащили в омут темный…
Старуха мамка ждет сынка родного
Из Золотой Орды, и день и ночь
Сидит в лесу на пне и молча
Повязанной качает головой,
Все что-то шепчет; выплакала очи
И помешалась… Мой родной к Мамаю
Поехал ублажать его дарами;
Жених сбежал в Москву. Что с нами будет?
Неужто и взаправду затевает
Димитрий Иоаннович — московский
Великий князь — недоброе: войну
С татарами!.. Как будто есть на свете
Такая силища, что одолеет
Их полчища несметные. О боже!..
Как глухо все кругом! Как будто
Все вымерло… И голод, и пожары,
А я все жду — все жду, все жду чего-то
Ужасного… все думаю: придут
И если не зарежут, свяжут руки
И на позор неслыханный меня
Сведут на рынок и сорвут с меня
Мои одежды, потешаться станут
Моим стыдом и ужасом смертельным.
Недаром я все ночи напролет
Не сплю и вся дрожу, как листик
Осиновый… Скажи мне, мальчик,
Какие вести ходят? Что пророчит
Фома-юродивый?.. Что ж ты молчишь,
Мой милый, мой болезный?“»