– И?
– Думаю, у него кое-что для меня есть. Поехали!
Пока они ехали по городу в сторону Колизея, Макиавелли сухо комментировал новые здания, возведенные в период правления Папой Александром VI.
– Ты только взгляни на все эти здания, в которых, якобы, заседает правительство! Родриго поступил умно, сохранив их. Этим он без труда обманул твой любимый «народ»!
– Когда ты успел стать таким циником?
Макиавелли улыбнулся.
– Я не циник. Я просто описываю Рим таким, каков он есть! Не волнуйся Эцио… Возможно, порой я бываю слишком язвителен, слишком пессимистичен. Не всё ещё потеряно. Хорошая новость в том, что в городе у нас есть союзники. Ты встретишься с ними. Да и Коллегия кардиналов не вся еще под каблуком у Родриго, хотя он бы хотел иного. Но это будет слишком сложно…
– Что именно?
– Добиться окончательной победы.
– Мы должны попробовать. Бросать – верный путь к провалу.
– А кто сказал, что всё надо бросить?
Они ехали в молчании, пока не добрались до мрачной громады разрушенного Колизея. Здания, которое, как подумал Эцио, всё ещё помнило ужасные игры, проводившиеся там много лет назад. Но внимание ассасина привлек отряд солдат Борджиа с папским курьером. Мечи их были обнажены, алебарды угрожающе направлены вперед, мерцающие факелы подняты над головами. Солдаты пихали низенького, затравленного на вид, мужика.
– Черт! – выругался Макиавелли. – Это Виницио. Они добрались до него первыми.
Оба ассасина, собираясь воспользоваться элементом неожиданности с большей эффективностью, бесшумно и спокойно приблизились к отряду. До них донеслись обрывки разговора.
– Что у тебя там? – Спросил один из стражников.
– Ничего.
– Ты пытался украсть папскую почту из Ватикана?
– Извините, синьор, но вы ошибаетесь.
– Мы не ошибаемся, воришка, – прорычал другой, тыча в мужика алебардой.
– На кого ты работаешь, вор?
– Ни на кого!
– Отлично! Тогда никто не поплачет о тебе.
– Я услышал достаточно, – произнес Макиавелли. – Мы должны спасти его и забрать письма, которые он нес.
– Письма?
– Вперед!
Макиавелли ударил коленями по бокам лошади, та рванула вперед, Макиавелли натянул поводья. Лошадь встала на дыбы, передние ноги замолотили воздух. Одно копыто задело ближайшего стражника, впечатав шлем тому в голову. Солдат упал, как подкошенный. Тем временем Макиавелли развернулся вправо и, свесившись с седла, зло полоснул по плечу солдата, угрожавшего Виницио. Охранник выронил алебарду и упал, завыв от боли и схватившись за раненое плечо. Эцио пришпорил собственного коня, рванул вперед к другим охранникам. Одному он с силой ударил по голове эфесом меча (удар оказался смертельным), а второму всадил клинок промеж глаз. Другой солдат был уничтожен из-за своей невнимательности. Отвлекшись на внезапную атаку, он забыл про Виницио, который схватился за древко его алебарды и редко дернул на себя. Кинжал Виницио вонзился в глотку солдата. Охранник, издав клокочущий звук, упал на землю, в легкие его хлынула кровь. В очередной раз элемент неожиданности сыграл на руку ассасинам. Люди Борджиа явно не привыкли, чтобы им оказывали такое сопротивление. Виницио, не теряя времени, указал на главную дорогу, ведущую к центральной площади. По ней скакала лошадь курьера, – всадник привстал в стременах, призывая животное ехать быстрее.