– И ты испугалась, – безжалостно сказала я.
– Сына-то не вернешь, – уныло сказала свекровь, – я теперь одна, кто за меня заступится? И про эту Веронику я ведь ничего не знаю – где живет, как фамилия? В полиции все равно не поверили бы. А Карина – кто она мне, чтобы из-за нее жизнь свою гробить? Сама виновата, нечего было скандалить и по городу носиться, мужа позорить!
– Так-то оно так, – не могла не согласиться я, – однако никак не укладываются в твою схему эти двое, что приходили. Они ведь убить тебя хотели, ты понимаешь?
– Еще бы не понять, – вздохнула свекровь, – думаешь, я совсем уже с катушек слетела?
Я очень красноречиво посмотрела на дурацкий клетчатый жакет и валявшуюся на полу бандану.
– Ты в полиции наговорила на Карину, так что теперь ты им стала не нужна, а только опасна. Карина-то тоже небось там не молчит, скажет, что ушли вы с ней раньше, вдруг кто-то вас видел? Назначат вам очную ставку, она тебя к стенке припрет, а вдруг она про Веронику знает? А так, если ты скопытишься от сердечного приступа, никто и расследовать ничего не будет.
– Что теперь делать? – прошелестела свекровь.
Я ощутила в глубине души неуместную радость: раньше она всегда все за меня знала и давала руководящие указания, когда никто ее об этом не просил.
– Ты не знаешь, как найти эту Веронику?
– Нет конечно, откуда? – она пожала плечами.
Я чувствовала полный упадок сил, и снова пустой желудок напомнил о себе. У свекрови в холодильнике лежал вялый пучок петрушки и одиноко притулилась банка маринованных каперсов. Что-что, а запасы делать она никогда не умела. Впрочем, не мне бы говорить!
Это оказалось последней каплей.
– Я ухожу, – сказала я, вернувшись в комнату, – ты пока сиди тихо, из дома не выходи. Эти двое теперь сюда не сунутся.
– А если она позвонит? – жалобно спросила свекровь.
– Не позвонит, – отрубила я, – побоится. Я бы на ее месте вообще скрылась в неизвестном направлении.
Я покинула негостеприимный дом бывшей свекрови страшно недовольная и злая. Благодарности за ее спасение я от нее, разумеется, не дождалась – это раз. Ничего путного про Веронику не узнала – это два. Есть хотелось ужасно – это три. И наконец, я совершенно не представляла, как вытащить из тюрьмы Карину. Свекровь абсолютно невменяема, даже если я за волосы приволоку ее завтра в полицию, она понесет такую чушь, что нас там и слушать не станут.
Впрочем, мысли о Карине я пока решила отставить. Я все-таки не святая, и любовь к ближнему не затмевает в моем сердце любовь к самой себе. Так что Карина пускай пока посидит в камере и подумает о своем поведении. Авось характер исправится.