И опять они шли по коридору. Михаил вспомнил Бейлис. У той ведь и в мыслях не было, что ее могут убить. Не первый раз она напилась и не впервые болтала что в голову взбредет. И не первый раз в этой компании. Они знали друг друга много лет, раньше ей все сходило с рук, а на сей раз почему-то не сошло. Что она такого сказала? А ведь сказала!
– Прошу. – Хозяин открыл перед ним железную дверь.
Спустились в подвал.
– Ну, и зачем это надо? – сердито спросил Воронов. – Наверху нельзя было поговорить?
– Мне нужна консультация, касающаяся винной этикетки.
– Как-как?
– Просветите меня, Дмитрий Александрович! – взмолился Михаил. – Я уже понял: истина – в вине.
– Как-как? – повторил Воронов. Кажется, он был сильно удивлен.
– Истина – в вине. А я в этом ни черта не понимаю!
– Ты ж читал, – с усмешкой сказал Дмитрий Александрович.
– Я готовился. Но в голове все перемешалось. Столько всего написано! Вот и объясните мне, бестолковому, то, чего я не понял. – Он протянул руку и вытащил из шкафа темную пыльную бутылку: – Разрешите?
– Осторожнее! – закричал Воронов. – Разве можно так обращаться с вином тридцатилетней выдержки!
– А где это написано?
– Дай сюда, – сердито сказал хозяин замка и осторожно взял из его рук бутылку, бережно опустив ее на стол.
Михаил бросил взгляд на винную бочку: интересно, пистолет на месте? Как бы его заполучить?
– Что ты хочешь узнать? – спросил Воронов.
– Я хочу знать, что здесь написано, – он ткнул пальцем в этикетку. – Это по-французски, да? А если я ни слова не знаю по-французски? Просветите меня.
– Хорошо. Сядь.
Он поспешно сел. Воронов тоже присел напротив на деревянную скамью и нежно провел ладонью по бутылке, снимая слой пыли.
– Все просто, – сказал Дмитрий Александрович. – На этикетке – обязательный набор сведений. Во-первых, производитель. Не только страна, но и где, в каком именно хозяйстве вино сделано и разлито по бутылкам. Указывается тип: столовое, десертное или игристое, содержание алкоголя и емкость. Это понятно?
– Да, – кивнул Михаил.
– Большое значение имеет сорт винограда и урожай того года, когда изготовлено вино. Или еще говорят миллезим. Если же года урожая нет, то это обычное столовое вино, на котором я тебя и купил, – злорадно сказал Воронов. – Помнишь «Шато Петрюс»? В европейских странах год урожая запрещено ставить на столовых винах, к тому же их разливают в бутылки с плоским дном. У бутылок с качественным вином на донышке всегда имеется углубление.
Михаил осторожно взял бутылку и поставил ее на ладонь:
– С углублением!
– Еще бы! Это отличное вино тридцатилетней выдержки. Не тряси его, поставь на место, – велел Воронов.