– Я подумаю, – улыбнулся он.
– Ну, думай. Только побыстрее. Желающих хватает.
– Мишель, не слушай ее. У нее ничего нет. Завещание оспаривают законные наследники.
– Ревнует! Вы слышали? Она ревнует! Ха! Вот зачем ты его сюда притащила! Опять мужа присматриваешь! Вином за тридцать штук соблазняешь! Так ведь это ж не твое!
– Нет, это уже невыносимо. – Елизавета Петровна поднялась и швырнула на стол салфетку. – Я вернусь, когда вы ее успокоите.
– Попала! Ай, попала! – захлопала в ладоши Бейлис. – Мишель, она на тебя глаз положила! Ай, положила!
– Извините. – Он тоже поднимается и идет вслед за Елизаветой Петровной к дверям.
– Как вы думаете, спят они или еще нет? – раздается за их спинами хрипловатый голос Бейлис. – Предлагаю заключить пари! Хоть на меня, хоть на мои подвалы с вином. Ставлю на парня.
– Я ее убью, – шипит Елизавета Петровна, взбегая по лестнице на второй этаж.
– Успокойтесь.
– Он мог бы договориться с ней о продаже коллекции в другом месте!
– Но вы же сами сказали, что Воронов вот уже год никуда не выезжает.
– Мог бы в другое время. Не сейчас.
– У нее что, и в самом деле есть на вас компромат?
– О Господи! Конечно! – Елизавета Петровна резко развернулась. – Похоже, старый похотливый козел в постели был болтлив!
– Мало ли, кто что сказал? Нужно документальное подтверждение.
– Ха-ха! Если уж у него были документы, подписанные бароном Ротшильдом… – нервно смеется она. – Старик раньше работал в торгпредстве, за границей. И в Министерстве внешней торговли был потом большой шишкой. В общем, и при социалистах процветал. А под старость спятил. Женился на этой… Я даже не знаю, как ее назвать!
– Успокойтесь.
– Денег у него и в самом деле было завались. Неужели же все достанется этой?.. Ха-ха! Нет, это невыносимо! Я всю жизнь работала, чтобы… – И она словно захлебнулась. Потом отчаянно повторила: – Нет, это невыносимо!
Они стояли у двери в ее комнату. Елизавета Петровна нервно крутила платиновую цепочку с бриллиантовой подвеской и странно посмеивалась. Он был в замешательстве: как поступить? Остаться с ней? Войти и утешить? Если бы это была обычная женщина, он бы знал, как поступить. Но предсказать реакцию Елизаветы Петровны на тот или иной его поступок невозможно. Пусть сама решает.
– Мне спуститься к ним? – спросил он осторожно.
– Да. Будь там, с ними. Я не могу. Воронов станет показывать свои закрома – иди. Во-первых, я там уже была. А во-вторых, я рассчитываю на персональную экскурсию. Только я и он. Нам есть о чем поговорить.
– А вы часто бывали здесь, в этом замке?
– Он ведь строился много лет. Да, бывала. Мы с его покойной женой дружили, – равнодушно сказала она и добавила: – Иди к ним. И попроси Эстер Жановну принести ужин в мою комнату. Я голодна.