– Но их ведь нашли? – спросил Михаил. – Убийц?
– Нашли! – хмыкнул Сивко. – И быстро. Ты прав: подъезд был под наблюдением, квартира – под охраной. Хотя на видеопленке изображение смутное. Они были в бейсболках, козырьки надвинуты на глаза, в темной бесформенной одежде. За углом ждала машина с заляпанными грязью номерами. Конец октября, темнеет рано, дворик тихий, место уединенное. Все по законам жанра. Классика!
– А человека нет, – тихо сказал Зигмунд.
– Кто ж знал? – пожала плечами Елизавета Петровна. – Трагическая случайность. А дальше началось расследование. Воронов подключил всех своих влиятельных знакомых, задействовал все каналы. Дело было взято на контроль в Генпрокуратуре. Тем не менее искали их полгода. Один исчез, вроде бы его убили.
– Не тот ли, что стрелял в Марию Воронову? – спросил Михаил.
– Может быть. Дима не любит об этом рассказывать. На какое-то время он забыл обо всем: о бизнесе, о сыне, даже о любимой коллекции. Был одержим желанием найти убийцу. И вот грабители оказались за решеткой. Началось следствие. И тянется до сих пор. И будет тянуться.
– Но откуда тогда обида на правосудие?
– Воронов чем-то недоволен, – проскрипел Федор Иванович. – У него трения со следователем. В подробности нас не посвящает. Говорит только: «Теперь я знаю цену правосудию».
– И полиции отныне не доверяет, – добавила Елизавета Петровна. – Мол, истинный преступник всегда остается на свободе, сажают того, кто крайний. А это не приносит морального удовлетворения.
– Что, не тех взяли? – усмехнулся Михаил.
– Они во всем признались, – усмехнулся Сивко.
– Еще бы! Дело на контроле у Генеральной прокуратуры! Не захочешь, да признаешься! – развел руками Михаил. – Галочку-то надо поставить. Да-а… Если уж такой богатый и влиятельный человек, как Дмитрий Александрович, не смог добиться правды, чего уж хотеть нам, простым смертным? Я, кажется, начинаю его понимать…
– А все из-за той злосчастной бутылки вина, – в сердцах сказала Елизавета Петровна. – Не надо было ее покупать.
– Какого вина? – насторожился Михаил.
– Да так. Не бери в голову.
– Вот, значит, как дело было, – задумчиво сказал он. – Да, нелепость. И охрана не помогла.
– У нее не было охраны, – вздохнула Елизавета Петровна. – Зачем? Маша была тихой, доброй женщиной. У нее не имелось врагов. Да и Воронов давно уже ни с кем не конфликтовал. Единственные страсти в его жизни разгорались вокруг коллекции.
– Каких-то тринадцать минут, – тяжело вздохнул Зигмунд.
– Интересно, на что они рассчитывали? – все так же задумчиво спросил Михаил.
– Рисковали, – пожала плечами Елизавета Петровна. – Времена такие. Жизнь дорожает, она же дешевеет. Я имею в виду жизнь человеческую. Грабители оказались гастарбайтерами. Приехали из Украины работать на стройке, их вроде бы кинули, денег не заплатили. А дома жены и дети ждут. Папу с деньгами.