Она сказала:
— Дэвид, я пока просто не знаю. Не думаю, что это как-то поможет. Я не представляю, как именно…
— Значит, ты отказываешься?
И это тоже было частью проблемы. Сказать «нет» значило сказать «нет». Попросить дать ей ещё немного времени означало, что решение ещё не принято. Но почему, почему, гадала Дебора, она никак не могла принять окончательное решение? «Последний шанс» и «единственный шанс» — разве это не звучало убедительно? Но она по-прежнему стояла на месте, не желая высказываться окончательно.
Дебора сказала, что позвонит потом. В этот момент ей нужно было заниматься другим. Тяжёлый вздох в трубке сказал Деборе, что Дэвид не рад её ответу, но спорить он не стал. Саймон молчал, хотя, безусловно, слышал, что она говорила, поскольку сам уже закончил разговор. Они разъехались в разные стороны на арендованных автомашинах, пожелав друг другу удачи.
Дебора выбрала для себя машину поменьше. Николас Файрклог жил на дальней окраине деревни Арнсайд, а она находилась к юго-западу от Милнторпа, и ехать туда было недалеко. Дорога бежала вдоль грязных песчаных россыпей по берегу Кентского канала. Вдоль дороги сидели рыбаки, хотя Дебора не понимала, где они ловят рыбу. Из машины она не видела никакой воды, только грязь и песок. Зато видела, как поднимавшаяся вода залива Моркам быстро поглощала песок, рождая буруны и воронки, выглядевшие очень опасными.
Владение Николаса Файрклога называлось Арнсайд-хаусом. Оно замыкало собой целый ряд особняков, представлявших собой нечто вроде выставки строений Викторианской эпохи — можно было не сомневаться, что в своё время эти особняки служили летними домами для промышленников из Манчестера, Ливерпуля и Ланкастера. Но теперь большая часть этих особняков была превращена в многоквартирные дома, и обитатели квартир имели прекрасный и беспрепятственный вид на канал, на железнодорожный мост, что перекинулся через воду к Грэндж-овер-Сэндс, на собственно Грэидж-овер-Сэндс, сегодня едва видимый сквозь лёгкий осенний туман.
В отличие от стоявших перед ним особняков Арнсайд-хаус был строением ничем не приукрашенным: это было чрезвычайно простое здание, покрытое штукатуркой с добавлением каменной крошки и побелённое, причём штукатурка была явно положена на каменные или кирпичные стены. Оконные ниши были выложены простым песчаником, а над многочисленными коньками сложной крыши возвышались печные трубы, тоже побелённые, как и всё остальное здание. Только навершия водосточных труб нельзя было назвать простыми, это были истинные произведения прикладного искусства. «Похоже на Чарльза Рени Макинтоша», — решила Дебора. А вот внутри этого дома она обнаружила причудливую смесь самых разнообразных предметов, от средневековых до самых современных.