– Могу, – Королю и безопасникам мессир Архимаг меня не сдал. Что же ему от меня нужно?
– Итак, убил именно ты. За что убил – я знаю. Но неужели ты не мог выбрать более подходящего места и времени?! Зачем было делать это на глазах у короля? Да, тебе удалось повернуть в свою пользу даже это, но мне все сложнее оправдывать тебя перед Эдвардом! Поймал бы того негодяя в темной подворотне, да и все. Зачем подставляться-то?
– Второго шанса могло и не быть, – раз уж меня все равно раскусили, но при этом не повесили, придется объясняться, – на улицах за мной постоянно следят безы, а так у меня есть куча свидетелей, что я и пальцем этого парня не тронул.
– Хитрый, да? Ты в курсе, почему избитые тобой одногруппники остались калеками?
– А они остались калеками?
– Лекари еще борются за жизнь второго, но полностью здоровым он уже не станет, – поясняет ректор, – Даже когда ты бьешь просто рукой, твоя аура оставляет некий след. И этот след мешает действию лечебной магии. Лекарь, пытавшийся спасти убитого тобой, слава богам, не понял в чем дело.
Уел меня его магейшество. Об этой тонкости я не знал.
– Кстати о твоей группе, что у вас там происходит? – сменил тему Архимаг, – почему у вас до сих пор нет старосты?
– Я не при чем! А староста – Катарина ней-Эссен.
– А я слышал, что именно ты отказался от должности старосты. Из-за этого и возникла путаница. Ней-Эссен взяла на себя часть обязанностей, не более того.
– Но-Рох тоже отказался, – буркнул я.
– Речь сейчас не о младшем Рохе! – повысил голос ректор, – не в правилах академии вмешиваться в дела второкурсников, но ты примешь должность старосты.
– Это безумие! Темный маг, управляющий кучкой светлых – невозможно! По крайней мере, в Эрании.
– Твои проблемы, как ты будешь с ними ладить. – Архимаг непреклонен, – считай это наказанием за твою выходку. И можешь быть свободен.
Удар распахнувшейся двери о стену отвлекает меня от грустных мыслей о том, как жить дальше. Мессир Архимаг высказался предельно ясно. Увильнуть не получится.
– Я не буду подчиняться этой курице! – в комнату врывается Марта. Ее уж выписали или она сама сбежала?
– Какой? – мою меланхолию не пробьешь так просто.
– Этой нейке, которая называет себя старостой!
– Катарине? И почему же?
– Она слабачка! – ух, какие мы горячие! Это становится забавным, – Вечно со всеми сюсюкает и ничего не может!
– А с тобой, значит, сюсюкать не нужно? – вкрадчиво начинаю я, – Тебя, значит, нужно пороть по три раза в день, чтобы ты вела себя как полагается?
Кажется, мой тон Марте не понравился, она резко сбавляет обороты.