На широком подъеме к мосту он вдруг заговорил:
— Если бы в моем распоряжении было хоть несколько минут до того, как на нас налетит полицейский, я бы остановился посередине и дал вам взглянуть. Вот это Ист-ривер и Квинсборо-бридж, а это — Манхеттен. Я думаю, зрелище стоит того, чтобы поссориться с полицейским.
— Джонни говорил мне, что вы родились в Нью-Йорке, — сказала она.
— Конечно… Но не обязательно родиться здесь, чтобы быть нью-йоркцем. Это просто чувство, которое захватывает вас, и вы уже никогда не расстаетесь с ним. Всякий раз, как я возвращаюсь сюда, когда такси везет меня на Ла-Гардиа, я заставляю его остановиться на шоссе под мостом, выхожу и бросаю в реку монетку. Я называю это моей денежной данью. Все думают, что я сумасшедший.
Они оставили реку позади, и эстакада от моста замелькала прямо на уровне крыш домов.
— Вам известен адрес, куда я направляюсь? — спросила она.
— О, да… Это люди, которым написал ваш отец. Ну, у вас есть выбор, ехать ли туда. Я полагаю, вы знаете, что они в отъезде?
— Да, но они телеграфировали, что их квартира открыта и я могу воспользоваться ею.
— Это ваше дело, конечно. Но если вам желательно проживать в десятикомнатном морге на Парк-авеню, то, разумеется, милости просим. Может быть, вас позабавит возможность подкидывать монетку, чтобы решить, какой из четырех ванных комнат следует воспользоваться.
— Откуда вы знаете?
— А я там вчера побывал. Просто захотел посмотреть, куда это они вас запускают. Женщина, занимавшаяся уборкой, поставлена в известность, что там будет жить дочь английского королевского адвоката. Она освободила место на каминной полке для портретов королевской семьи. Вы думаете, что хотели бы туда поехать?
— А куда я могу еще ехать?
— У меня есть квартира к западу от парка, где имеется лишняя комната. Можете воспользоваться ею, если желаете.
— Я никого не стесню?
— Конечно нет! А я вас не обижу… У меня нет такой привычки.
— Я не это имела в виду.
— Разве? — ухмыльнулся он. — Ну, даже если и не это, то тем более будет все в порядке. По крайней мере, там вы сможете докричаться до кого-нибудь.
— А то — другое место?
— Я им позвоню — скажу, что вы не прибыли. Или направились прямо в Питсбург. Что-нибудь придумаю.
— Спасибо.
Мора откинулась на сиденье и смотрела на проносившийся мимо город. Они срезали путь к западу от реки. На Третьей авеню их остановил светофор. Она смотрела на проносившийся мимо по «надземке» поезд и узнавала сцены из фильмов о Нью-Йорке. Здания имели неопрятный вид из-за железных пожарных лестниц, лепившихся по стенам, как кружево. Было пыльно, и в водостоках валялись бумажки. Даже в тени становилось жарко. Они пересекли Парк-авеню и Пятую улицу и подъехали к скверу на площади, где начинается Центральный парк. Впервые она увидела солнце на верхушках зданий, образующих широкие каньоны под ярким синим небом. Концы каньонов сужались в перспективе, и эта мертвая их прямизна казалась Море нереальной… словно кто-то играл с макетом города. Это было просто и красиво, если вообще находишь красоту в такого рода вещах.