19 ноября 1942 г. Москва. Кремль.
Кабинет т. Сталина.
Тов. Сталин
– Значит, вы решили действовать по мягкому варианту? – разговор идет на грузинском языке, родном для меня и Лаврентия. Обсуждаем результаты «сталинградского дела». Под грузом улик и найденных артефактов чекисты признали фигурантов пришельцами из будущего. Но тут же выяснилось, что мир, по предположениям самих попаданцев, параллельный. Не пойму пока, это мои действия они заметили как изменения, или действительно мир параллелен нашему. Но если подумать – так ли уж это важно? В любом случае изменения уже пошли, а вернуться в «свой мир» нам точно не удастся.
– Да, товарищ Сталин. Мы учли, что они абсолютно добровольно вступили в войну на нашей стороне и решили, что так будет легче установить взаимопонимание. И, как вы видите, нам это удалось. Правда, товарищ Меркулов предлагает убрать их с фронта и изолировать от возможных контактов и опасностей.
– Понимаю, Лаврентий. Они, конечно, важны как носители чрезвычайно ценных сведений. Но, как мы узнали, они из другого мира. Пусть почти совершенно похожего, пусть отличающегося в очень незначительных мелочах, но другого. И я не уверен, что их сведения о будущих событиях будут столь ценны для нас. При этом их военный опыт, их искусство ведения боевых действий, основанное на опыте будущих войн и показываемое на практике нашим командирам, чрезвычайно необходимы нам. Поэтому забирать их с фронта преждевременно. Но при этом надо учитывать печальное происшествие с третьим членом их коллектива. Твоим орлам необходимо обеспечить им максимально возможную безопасность.
– Слушаюсь, товарищ Сталин. Сделаем все возможное.
– Нет, Лаврентий. Не надо делать все возможное. Надо сделать все невозможное и даже немного больше. Понял меня?
– Понял, товарищ Сталин.
– Вот и хорошо. Значит, говоришь, на охоту они ехали? Эх, если бы не Гитлер, мы бы тоже на охоту сходили… – закончив набивать трубку, я с мечтательным выражением на лице несколько раз затянулся, окутавшись клубами табачного дыма. Любил я охоту в свое время…
Лаврентий ждет, ничем не выдавая своего удивления. Он-то знал, что охоту я люблю не настолько, чтобы так из-за этого расстраиваться.
– Да, еще разберись, как получилось, что ни при приеме в кандидаты в члены партии, ни при проверке твоим наркоматом их не раскрыли, – вспоминаю и даю указание. Нет, мы, конечно, слегка их прикрывали, но чтобы ни одного сигнала о несоответствии в анкетах – очень странно.
– Уже разбираемся, товарищ Сталин. – Лаврентий даже слегка покраснел. Еще бы, такая недоработка. – Хотел доложить, когда получу полные результаты. Предварительно – в первом случае чистая халатность. Анкеты подшили, не проверив записанных в них сведений. Мне доложили, что при внимательном чтении сразу обнаруживались несоответствия и даже фактические ошибки. Оригиналы моим ведомством изъяты, в дела вшиты правильно заполненные копии, практически им соответствующие. Во втором случае вина моего наркомата – при проверке не запрашивался архив НКО.