Лестничный пролет в дальнем конце ангара уводил в полуподвальное помещение. Оттуда с такой силой тянуло сырой магией, что становилось понятно — без серебряной обшивки на здешнюю вечеринку неминуемо пожалует банда клоунов с хлопушками и шарами… в основном огненными. Энергетика места внушала серьезные опасения, и я не испытывал желания спускаться туда в одиночку.
«Торопиться не стоит. Верно, Ящер?! — мысленно шепнул я куда-то в глубь себя. И сам же ответил: — Вот и я так думаю».
Окна второго яруса выходили прямо на меня. По счастью, металлическая коробка пустовала, и я смог беспрепятственно заглянуть внутрь. Тамошняя обстановка больше всего напоминала фойе американской общаги. По крайней мере, именно так их изображали в голливудских комедиях: куча диванов, здоровенная плазменная панель и горы пустых бутылок из-под пива. Еще оттуда несло травой и кислым запахом застарелого секса. Кажется, я наткнулся на лежку измененных, и надо признать — чистоплотностью они не отличались.
Больше всего меня заинтересовал первый этаж, в самом центре которого располагался массивный камень, живо напомнивший мне алтарь птицеголового. В заброшенном храме стоял кровожадный монстр, но судя по витающей ауре страха, этот тоже использовали не с благими намерениями. От него тянуло немалой жутью. Сразу за камнем располагалась серебряная клеть, и в эту самую минуту троица падших энергично запихивала туда Ливиан.
От наблюдения за процессом меня оторвало показавшееся из подвала грозовое облако. От такого зрелища я перестал дышать, стараясь зарыться еще глубже в тень. Пробегающие сквозь тучу магические разряды спиралями заворачивали энергетику внутри склада. Падшие млели, а у меня мурашки бежали по шкуре. Я впервые видел столь концентрированную магию без материального носителя. Ближайший аналог — тело Ящера, но даже оно имело физическое воплощение.
Я до последнего отказывался верить, но Эльвира действительно умудрилась выжить и теперь существовала в виде чистой энергии. От прежней ведьмы осталось немного, но я бы узнал ее в любом обличье. Сложно забыть человека, которого задушил собственными руками. Жаль только, мне не удалось довести начатое до конца. После встречи с падшими все угрызения совести смыло без остатка.
Создав свою нелюдь, колдунья нарушила все мыслимые нормы морали. Ее бездушные творения оказались куда хуже вампиров. У тех, по крайней мере, оставалась свобода воли и хоть какой-то инстинкт самосохранения. Немертвые чаще убивали ради выживания, страха и выгоды, чем ради развлечения. Мы научили их осторожности.