Про выход из зеленого тумана поинтересовался, ответ заставил немного вздрогнуть. Там есть варианты неправильного выхода – когда разные органы возвращаются к вибрациям нашего мира с разной скоростью. Тогда восстановление очень тяжело. Да и на психику очень большое давление.
Марина сравнила погружение со старой игрой, которой ее обучила двоюродная тетка. Утром или в полдень нужно было ложиться в море на мелководье лицом вниз, и, задержав дыхание, раствориться душой в недвижимой воде. Выныривать можно только после того, как какая-нибудь водоросль или рыбка рядом начнет двигаться. А так, все вокруг должно замереть. Только тогда, можно увидеть главное чудо в жизни. Что интересно, если вода глубже чем по колено, все будет классно, но ничего не увидишь.
Марина призналась, что были моменты, когда ей вовсе не нужно было дышать, она как будто растворялась в воде и начинала издали видеть свое райское место, но, вдруг, начиналось какое то движение и все пропадало.
Про остальное вопросы не задавал, так как честных и откровенных ответов от этих специфических женщин слышал очень редко, но о каком эффекте идет речь я узнал уже через неделю.
В первых числах июля мы заехали в село, расположенное возле небольшой речушки. На небольшом холмике севернее деревни начинался хвойный лес. Когда ветерок дул с его стороны, легкий запах хвои возбуждал приятные воспоминания детства о каникулах у бабушки в Белоруссии.
Машину оставили возле крайнего дома, того, что располагался поближе к трассе.
Нам нужно пообщаться для координации дел с одним мужичком, - сообщила Марина. – Это тот поэт-охотник, о котором я тебе раньше рассказывала. Но никаких эмоций, именно он нам сможет помочь.
Я не очень люблю охоту спортивную или ради трофеев на стене. Животных убивать из необходимости, а не ради страстей и развлечения, могу еще как то понять. Но тот мужичок, по словам моей спутницы, еще и убеждал молодежь, что убивать животных – очень благое дело, так как так их души освобождаются и становятся счастливы.
Сильное непринятие такой позиции – когда жизнь, пусть даже и неразумного зверя, считается мукой и тюрьмой, а само убийство – освобождение и святое деяние, во мне вызывало немного озлобленность, немного раздражение. Особенно неприятно было то, что этот охотник, с солидным видом убеждал в этой идее молодых парней, те же с юношеским порывом гробили почем зря великое множество птиц и зверей.
В деревенском кафе подсели к мужчине, в манерах и разговоре было много похожего от того образа поэта-убийцы животных. Значит, Марина в этот раз достаточно правдиво описала человека.