– Думаю, да.
– И это все, что вы можете сообщить нам о письме и о таинственной смерти Джен?
– Да, все.
– Миссис Бельден, — произнес сыщик, вставая, — вы бы узнали почерк Клеверинга, если бы вам дали его письмо?
– Мне кажется, узнала бы.
– А также и почерк мисс Левенворт?
– Без сомнения.
– Кем же был надписан конверт, адресованный вам для передачи Джен?
– Не могу сказать, почерк мог быть как его, так и ее, но думаю…
– Что?
– Что он скорее походил на почерк Мэри, хотя и не совсем.
Многозначительно улыбаясь, Грайс взял предсмертное письмо Джен и положил в конверт, в котором оно было найдено.
– Вы помните формат письма, которое вы передали? — спросил он.
– Да, оно было очень большого размера.
– И толстое?
– Да, такое толстое, что в нем могли поместиться два письма.
– Настолько ли толстое, чтобы в нем могла находиться эта бумага? — спросил сыщик, показывая ей конверт с письмом Джен.
– Без сомнения, — подтвердила миссис Бельден.
Глаза Грайса радостно сверкнули; он обернулся ко мне и спросил:
– У вас все еще есть сомнения насчет того, кем именно написано это мнимое признание?
– Что вы теперь думаете делать? — спросил я его вместо ответа.
Сыщик взял меня под руку и повел через коридор в столовую.
– Я вернусь обратно, в Нью-Йорк, чтобы следить за этим делом дальше. Я должен узнать, кем был прислан яд и кем было написано это подложное письмо.
– Но ведь скоро приедет следователь и «Тонкое Чутье», — напомнил я, — разве вы не станете их ждать?
– Нет, — ответил он, — надо идти по свежим следам, медлить в таком деле опасно.
– Если я не ошибаюсь, они уже здесь, — сказал я, расслышав мужские шаги в передней.
– Да, это они, — подтвердил сыщик и поспешил на встречу.
Следователь оказался очень рассудительным человеком: он сразу понял, что в данном деле мистер Грайс может оказать ему неоценимую услугу, и потому, не желая вмешиваться в его распоряжения, предоставил ему полную свободу действий, а сам занялся исследованием тела и комнаты убитой. Таким образом, Грайс получил возможность выехать в Нью-Йорк уже следующим поездом, а я уехал в тот же день в десять часов вечера.
Грайс перед отъездом посвятил меня в свои планы, так что я уже знал, по какому следу он пойдет.
– Если мы выясним, откуда взят лист, на котором написано признание Джен, — произнес он, — то узнаем также, кто убийца несчастного Левенворта и этой бедняжки.
На следующее утро я направился прямо к сыщику и застал его сидящим за столом; перед ним лежал дамский бювар. К моему удивлению, он сообщил, что бювар этот принадлежит Элеоноре Левенворт.