– Я знаю. Потому-то я и поспешил к вам, чтобы попросить оказать мне содействие, насколько это возможно при нынешнем положении дел. Вам известны некоторые факты из жизни интересующего нас лица, и я тоже хотел бы ознакомиться с ними. В том, что вы их знаете, я уверен, иначе ничем не могу объяснить себе вашего поведения по отношению ко мне. Итак, будем говорить откровенно. Можете ли вы сообщить мне все, что вам известно о Клеверинге, не требуя с моей стороны такой же откровенности?
– Мне кажется, вы просите слишком многого от такого преданного своему делу сыщика, как я.
– Я это знаю и при других обстоятельствах долго бы раздумывал, прежде чем обратиться к вам с подобной просьбой. Но дело обстоит таким образом, что я совершенно не могу обойтись без некоторой помощи с вашей стороны. Во всяком случае…
– Подождите минутку. Вы не думаете, что одна из племянниц Левенворта влюблена в Клеверинга?
Хоть я и старался обходить молчанием все, что касалось этой темы, но, услышав слова сыщика, невольно покраснел.
– Я почти уверен в этом, — продолжал Грайс, — поскольку Клеверинг им не родственник и не считается другом дома, но в то же время между семейством Левенворт и Клеверингом существует какая-то связь.
– Не знаю, почему вы пришли именно к такому заключению, — ответил я. — Клеверинг в этом городе чужой, он вообще находился здесь так недолго, что едва ли имел возможность свести близкое знакомство с сестрами Левенворт.
– Но ведь он не впервые приехал в Нью-Йорк. Я знаю наверняка, что год назад этот субъект провел здесь несколько месяцев.
– Вот как?!
– Да.
– Что еще вы знаете? Зачем мне бродить наугад в поисках того, что вам уже давно известно? Исполните мою просьбу, мистер Грайс, и вы не раскаетесь в этом. Уверяю, мною руководит не эгоистическое чувство. Если я достигну успеха в своем расследовании, вся честь этого открытия будет приписана вам; если потерплю неудачу, то осрамлюсь только я.
– Согласен, — заявил он, — но какое же вознаграждение вы потребуете для себя?
– Наградой мне послужит то, что я освобожу невиновную девушку от ужасного подозрения, тяготеющего над ней.
Слова мои, по-видимому, удовлетворили Грайса. Он спросил:
– Что же, собственно говоря, вы хотите знать?
– Во-первых, какое отношение имеет Клеверинг к этому темному делу? На чем основываются ваши подозрения, что этот вполне порядочный человек каким-то образом к нему причастен?
– Этого вопроса вам не следовало мне задавать.
– Отчего же?
– Потому что вы сами могли бы ответить на него наилучшим образом.
– Что вы хотите этим сказать?