Мистер Монель лукаво подмигнул, не подозревая, что попал прямо в цель.
– Этого говорить не надо, скажите только, что я не выношу гостиниц и потому вы рекомендовали мне ее, как хозяйку, у которой я могу найти на время удобную комнату.
– Но что будут говорить обо мне в городе, когда узнают, что я не приютил вас у себя?
– Не знаю, но надеюсь, что вы позволите перемыть вам косточки ради того, чтобы оказать мне услугу.
– Хорошо, если вы настаиваете, я постараюсь выполнить вашу просьбу.
С этими словами Монель направился к аккуратному маленькому домику, стоявшему немного в стороне, и сказал:
– Вот ее дом. Войдемте…
Когда я взглянул на окна, то подумал: «Если она здесь действительно кого-нибудь укрывает, то и думать нечего, что она согласится взять меня к себе на постой».
– Поскольку у миссис Бельден нет прислуги, она, вероятно, сама откроет нам дверь, — сказал мой спутник.
Я не успел ответить; за одним из окон опустили штору, тотчас после этого дверь открылась, и я увидел перед собой ту самую женщину, которая так подозрительно прятала письма. Я сразу узнал ее, хотя она уже успела переодеться. По-видимому, миссис Бельден была чем-то взволнована.
Когда Монель представил меня как своего товарища, юриста из Нью-Йорка, она сделала старомодный книксен.
– Мы пришли просить вас об одном одолжении, миссис Бельден… Но не позволите ли вы нам войти? — начал мой знакомый. — Я много раз уже слышал о том, как у вас уютно и хорошо: дайте нам возможность удостовериться в этом лично.
И, не дав хозяйке дома времени опомниться, он прошел в небольшую комнату, оклеенную светлыми обоями и застеленную красным ковром.
Когда миссис Бельден увидела, что враг уже вторгся в крепость, она, видимо, овладела собой и пригласила войти также и меня, что я, конечно, сделал без промедления. Что касается Монеля, то он старался быть как можно любезнее; даже я невольно смеялся над его остротами, хотя в то же время не без страха думал, что вряд ли мне удастся здесь обосноваться.
Со своей стороны, хозяйка дома совершенно оправилась и так непринужденно поддерживала разговор, что я только удивлялся, наблюдая за ней. Судя по ее манере говорить, это была довольно образованная и очень милая женщина; она мне настолько понравилась, что представлялось совершенно немыслимым подозревать ее в чем-то предосудительном, если бы на ее лице вновь не отразилась тревога, когда мистер Монель озвучил цель нашего посещения.
– Право, не знаю, — проговорила она, — мне, конечно, очень приятно было бы услужить вам, но в последнее время я не беру жильцов… Поэтому, господа, уж попрошу вас извинить меня.