— Леонардо Ди Каприо?
— Да, он самый… А еще на столетие позже туда начали сажать просветителей, которые выступали против абсолютизма и за права человека. Там были Вольтер, Мармонтель… — тут Маринка назвала еще несколько неизвестных мне фамилий. — Нередко в Бастилию сажали без приговора суда и на неопределенный срок. В конце концов она стала символом несправедливости и тирании. Поэтому четырнадцатого июля тысяча семьсот восемьдесят девятого года…
Господи, и как она только запоминает все эти даты!
— …когда в Париже началось восстание… а, кстати, началось оно как раз с речи, произнесенной в Пале-Рояле, где мы вчера были!.. Так вот, первым делом восставшие, те самые столяры и краснодеревщики с привилегиями, бросились на Бастилию. Ее взятие стало символом начала Французской революции. В последующие два года крепость разобрали, большие камни использовали для строительства моста, а с маленькими наделали перстней и других сувениров. А на получившейся пустой площади написали «Здесь танцуют».
— Круто! И я потанцую!
— Это вряд ли. Надпись ту давно убрали. Теперь на площади стоит Июльская колонна.
— В честь четырнадцатого июля?
— Нет, уже в честь другой революции — тысяча восемьсот тридцатого года. Она проходила в других числах: двадцать седьмого, двадцать восьмого и двадцать девятого, если тебе интересно об этом знать…
Нисколько не интересно. Но продолжай!
— Хотя нет… Слушай, я не права! Там танцуют. Возле площади ведь находится Театр оперы и балета.
— Еще один?
— Да, филиал того, что мы видели в первый день… Слушай, а Ирка с Каринкой не заждались тебя?
Нет, не заждались. Я глубоко надеялась на то, что они уже ушли. Именно на то, чтобы обеспечить им время для ухода, не дав встретиться и поговорить с Мариной, и было нацелено мое неожиданное желание прослушать «лекцию».
— Нет, это я их жду. У них сегодня занятие удлиненное.
— Что, сильно? Магазины не закроются?
— Не, немного, на полчасика.
— Ну ладно. Мне побыть с тобой?
— Нет, спасибо. Я уж и так тебя задержала. Я же знаю, как тебе не терпится пойти в этот клуб… и еще там куда-то!
Сестра улыбнулась, радостно бросила: «Встретимся у мадам!» — и помчалась на встречу к своим историческим монументам.
А я…
Я осталась одна.
Наконец-то!
Времени до трех часов оставалось еще довольно много, поэтому я снова села за компьютер и написала письмо подруге:
«Здравствуй, Настя! Пишу тебе из нашей языковой школы, в которой мы учимся. Даже не представляешь, как я волнуюсь сейчас! Занятия сегодня уже кончились, Маринку и остальных девчонок мне удалось спровадить. Теперь жду трех часов, когда у меня назначено свидание с одним из тех парней, о которых я говорила. Первое свидание с французом и первое свидание в Париже! Ты знаешь, как долго я об этом мечтала. Но ты не представляешь, как я волнуюсь!