Не забывая подливать Лере коньяк и не скупясь на критические замечания в адрес администрации и военных, Крутов изложил ситуацию с затоплением домов. К концу программного выступления стало ясно: речь идет об апокалипсисе.
— Так я вам и поверила, — пьяненько хихикнула Ковалева, когда Крутов обрисовал свой план по спасению городка. — Устройство ливневой канализации придумано наверняка для спасения вашего спортивного комплекса.
— И комплекса тоже, — Крутов недовольно поморщился, — но не только. И вообще, Валерия, мне не нравится ваш ангажированный тон. Вы почему-то настроены против меня.
— Пока я еще никак не настроена, а вот вы явно чего-то недоговариваете.
— Перед вами я как младенец — чист и наг.
— Не стоит устраивать стриптиз. Младенцу есть чем прикрыть наготу, у него солидный послужной список. Всех ваших шалостей я не помню, на слуху только некоторые. Но они производят впечатление. — Язык слегка заплетался, но мысли были ясными.
— Валерия Константиновна, вы меня разочаровываете. Это всего лишь сплетни, на которые так падки мои бывшие коллеги. Мне рекомендовали вас как беспристрастного журналиста. Не вынуждайте меня обращаться к вашему руководству и отменять наши договоренности.
— Флаг вам в руки, Василь Василич. — Коньяк придал Лере смелости и добавил такого дефицитного в ее организме легкомыслия.
— Не повторяйте банальности, вам это не к лицу, — холодно предупредил Крутов и забросил ногу на ногу.
— А вы не говорите со мной как с идиоткой.
— А вы не смейте со мной обращаться как с каким-то гопником! — повысил голос Крутов.
Ковалева опомнилась первой и уже хотела элегантно отыграть назад (в конце концов, она профессионал, а мужчина напротив — это ее гонорар), но Крутов, не меняя позы, хищно ощерился:
— Вы даже не представляете, как мне жаль, что мы не нашли общий язык.
Лера вспыхнула:
— Нашли! Василь Василич, я даже откровенничала с вами.
— Я не буду использовать эти сведения против вас, — жестко произнес Крутов. — Я вас не задерживаю.
В сравнении с этим чудовищем-депутатом даже Казимир выглядел душкой.
Хмель выветрился из головы Леры. Трясущимися руками она открыла сумку, достала кошелек и поднялась:
— Спасибо за обед, за коньяк, за экскурсию на болото. Надеюсь, это покроет ваши расходы. — Лера вытянула руку над столом и разжала пальцы. Пятитысячная купюра сделала сальто и мягко легла в плетенку с хлебом.
Ковалева успела заметить, как изменился в лице Крутов, и, не дожидаясь, пока поднаторевший в боях политик применит тяжелую артиллерию, резво выскочила из заведения.
* * *
— Ты, мать, совсем спятила? — Бочарникова положила трубку и с вопросом в глазах уставилась на Ковалеву. — Я жду объяснений. Что там у вас произошло?