— Кто сказал, что Новый год
В эту зиму не придёт?.. —
— он победно глянул на Сиреневого, и тот с готовностью выдал следующую пару:
— Отрыжка — кочерыжка.
Глаза Салатного слегка остекленели, но он почти без паузы прочел:
— …Не избегнуть тем отрыжки
От капустной кочерыжки!
— Ракета с того света! — радостно взвизгнул Сиреневый.
— Если даже вдруг ракета
К нам с того примчится света…
— гаркнул Салатный и показал Сиреневому увесистый кулак.
Тот, скосив глаза в сторону, быстро забормотал: «Телефон — аттракцион, даун — нокдаун, дужка — кадушка…» Зеленый кулак приблизился к самому его носу. «Безмен — не спортсмен, его — торжество…» Кулак раскрылся, ладошка плотно прикрыла Сиреневому рот, и Салатный закончил:
— Мы отпразднуем его —
Новогодья торжество!
— Нет! — тут же завопил он, рухнув на спину. — Я не буду дарить принцессе Букашке такое стихотворение! Это ты виноват! Твои рифмы никуда не годятся!
— Да? — насупился Сиреневый. — Ты сначала стихи сочинять научись, а потом уже мои рифмы ругай… Давай-ка поменяемся.
— Давай! — коварно воскликнул Салатный. — Давай. Я сейчас тебе такую рифмочку придумаю, такую придумаю… «Ёлка — иголка»! — выкрикнул он и даже сам поморщился от разочарования.
Сиреневый сдвинул брови, пошевелил губами, потом расплылся в улыбке и продекламировал:
— Если кто-то сам не ёлка,
Не растёт того иголка!
Салатный слегка опешил, но тут же сказал:
— «Поёт — хоровод».
— Тот, кто песни не поёт,
Тот, видать, не хоровод!
— победно сообщил Сиреневый. Салатный дико на него глянул и осторожно сказал:
— «Зверушки — игрушки».
— Вдруг насупились зверушки
И давай ломать игрушки!
— «Дед мороз — принёс», — совсем уже обалдел Салатный. Зато Сиреневый не унывал:
— С ними вместе Дед Мороз
Все сломал, что сам принес!
— Вот так-то! — воскликнул он. — Вот это называется поэзия! Такое стихотворение и подарить не стыдно!
— Что?! — взвизгнул Салатный, — поэзия?!! ЭТО нашей Букашке я тоже дарить не позволю!
— Я сочинил, хочу — дарю, хочу — не дарю!
— Неправда! — запальчиво возразил Салатный. — Рифмы-то мои! Их я дарить не разрешаю! Дари тогда без них.
Сиреневый задумался, пошевелил губами, видно, пытаясь представить, что останется от его стихотворения без рифм, сник и сказал:
— Ты — подлый бесчестный заяц. Ты все это подстроил специально. Позавидовал моему таланту…
— Ну, а что теперь поделаешь, развел лапки Салатный. — Ничего не поделаешь… Давай-ка, лучше, каждый сочинит своё, без посторонней помощи, и подарит.
— Не умею я без посторонней помощи стихи писать, — признался Сиреневый.
— Это хорошо, — загадочно отозвался Салатный. — Давай тогда не стихи, а сказки напишем.