– Вот что, Лера, снимай куртку и ботинки и давай мне.
– Зачем? Она же простудится! – возмутился Никита.
– Хочу узнать, врет она или нет.
– Аня, зачем ей врать? Они тоже хотят сбежать, как и мы. Мы все в одной команде.
– Знаешь, Ник, мне не нравится слово «команда», и я не буду никому верить, пока не уйду с Полигона…
Я сорвала с девчонки куртку, объяснила:
– Полезай обратно. Скажешь своим, что нашла второй выход из шахты. Пусть спускаются сюда. Сначала Лысый, потом второй, ты – последняя. Спустишься, получишь свою куртку обратно. Поняла?
Рыжая кивнула и медленно полезла наверх.
Я вытащила пистолет – возможно, Никита не лучший стрелок, но при стрельбе в упор даже он не промахнется. Протягиваю пистолет ему:
– Ник, ты прячься с той стороны лестницы, а я спрячусь с этой. Вдвоем мы этого Лысого сразу сунем мордой в пол!
Но Никита оттолкнул мою руку:
– Почему ты не хочешь с ним просто поговорить?
– Потому что он маньяк! Чего ждать от ненормального?
– По-моему, он как раз нормальнее многих. Я в этом участвовать не буду. – Никита посмотрел на меня очень странно, повернулся и зашагал к нашей временной стоянке.
Конечно, обидно, но я справлюсь и без помощников. Перехватываю пистолет так, чтобы ударить рукояткой, как кастетом, с твердым намерением огреть Лысого по затылку раньше, чем он сообразит, что случилось. Скользнула вправо, за лестницу, слилась с темнотой и стала ждать…
…Когда я появилась у тлеющего костерка, даже Дан подскочил и присвистнул:
– Ого! Как ты ухитрилась его загарпунить?
Я оглянулась на своих пленников: Лера и парнишка изрядно отстали, потому что волочили по галерее куртку охранника, на которой лежал Лысый Алекс. Парень он крупногабаритный, так что продвигались ребятишки медленно.
Лысый начал приходить в себя, скривился от боли и застонал так, что младшенькие выпустили куртку из рук и отскочили в разные стороны.
– Ой! А вдруг он ка-а-ак встанет?
– Не встанет, я ему связала ноги ремнем.
– Аня, что у него с рукой?
– Когда он умрет?
Могу только плечами пожать:
– Не знаю.
С руками действительно сложно.
Пока Лысый не пришел в себя, я привязала здоровую руку шарфом к телу. Но к той, что была изувечена ожогом, так и не решилась прикоснуться. На нее даже смотреть страшно: рукав на крутке был неровно обрезан, рану пытались перевязать подручными средствами, но получилось еще хуже. Пузыри, вздувшиеся на месте ожогов, лопнули и превратились в глубокие открытые раны, сверху налипли и присохли куски ткани. Весь этот кошмар обветрился, покрылся пылью и сочился сукровицей. Думаю, маньячить после такой травмы он еще долго не сможет.