Сестра Мария Магдалина плотнее закуталась в свою шерстяную накидку. Ветер был ледяным — казалось, в кожу врезаются кристаллики толченого стекла. Молодая женщина шла, низко опустив голову, чтобы защитить лицо от ветра. До массивного здания монастырской школы оставалось пройти несколько шагов — оно возвышалось перед ней, словно мирная гавань, явившаяся по мановению Божьей десницы. Зима только начинается, и скоро ударят настоящие морозы, но как же хорошо, что в мире есть это уютное, наполненное теплом убежище, где так приятно укрыться от стужи…
— Я совсем окоченела, — вздохнула монахиня. — Сестре Люсии надо бы получше следить за припасами. В сильный мороз я не побегу в магазин. Это же надо — праздник, а на кухне нет муки!
Внезапно где-то рядом раздался жалобный возглас, похожий и на крик хищной птицы, и на лисье тявканье. Этого оказалось достаточно, чтобы не на шутку напугать хрупкую монахиню. Устремив безумный взгляд к церковной колокольне, она перекрестилась. Несмотря на то, что улицы по приказу управляющих фабрики были ярко освещены фонарями и совсем рядом стояли жилые дома, у женщины были причины бояться — поселок окружали многие тысячи акров леса, населенного дикими животными.
— Какая же я все-таки трусиха, — вполголоса проговорила монахиня, с облегчением ступая на порог.
На этот раз приглушенное всхлипывание послышалось прямо у нее из-под ног. Сестра Мария Магдалина споткнулась о перевязанный в двух местах веревкой меховой пакет, который лежал у двери. Сердце женщины забилось быстрее, когда она наклонилась, чтобы получше рассмотреть этот странный сверток. Под балконом болтался фонарь, заливая крыльцо тусклым желтоватым светом.
— Ребенок! Совсем маленький! — воскликнула монахиня.
В окружении мехов она рассмотрела сердитое маленькое личико. Ошибки быть не могло.
— Боже милосердный! — пробормотала она, не в силах совладать с изумлением.
Монахиня подняла сверток, уронив при этом мешок с мукой. В это мгновение сестра Люсия открыла дверь.
— Посмотрите, ребенок! — воскликнула сестра Мария Магдалина. — Только человек без сердца мог оставить такую крошку на холоде! Оставить на верную смерть! Быстрее, быстрее впустите меня!
Настоятельница, сестра Аполлония, оказалась тут же, на первом этаже. Нахмурившись, она подошла поближе. Поправив на носу очки, она резким движением развернула шкуры, от чего ребенок заплакал еще громче.
— Зачем вы принесли сюда это дитя? — спросила она. — Сестра Мария Магдалина, отвечайте!
— Но, мать-настоятельница, я ведь уже объяснила! Его оставили на пороге! Кто-то положил ребенка на порог, пока я ходила за мукой.