Слова не приходят, их выморозило.
— Мне плохо! — говорит Банан по-русски и вдруг вцепляется женщине в плечо.
Та ошарашено смотрит на него и по-русски же говорит:
— Отпусти!
— Не могу! — сипло произносит Банан. — Я сейчас упаду!
Женщина грозится позвать полицию.
— Мне все равно! — говорит Банан. — Зови!
— Тогда замолчи! — говорит женщина решительным тоном и добавляет: — Только не цепляйся так, синяки будут!
Она идет к эскалатору, Банан висит на ней.
— Осторожнее, — произносит светловолосая, помогая встать на ленту.
Банан мотает больной головой.
Эскалатор спускает их на первый этаж, вон уже двери.
Дождя опять нет, призывно мелькают яркие огни паттайских ночных фонарей.
Снова душно, липко, влажно.
— Ну и куда мне тебя? — спрашивает женщина, глядя на Банана.
— Не знаю, — честно отвечает тот, моля Бога лишь об одном — чтобы его не оставили здесь. Один не пройдет и десяти метров, рухнет на асфальт, заберут в полицию, а может и вообще испустить дух…
— Дернуло сегодня пойти по магазинам! — раздраженно говорит Надя, подзывая первое же такси.
Договаривается о цене и открывает заднюю дверь.
Банан сидит на корточках, она помогает ему встать и впихивает в машину — сам он сесть не в состоянии.
Его вновь начинает морозить, он опять покрывается коркой льда.
Надежда просит притормозить у аптеки и выскакивает за аспирином.
Исключительное выдалось приключение — подобрать в торговом центре больного соотечественника.
Берни долго бы смеялся, узнав, кого она сейчас везет к нему домой.
Хотя заболеть здесь в сезон дождей не сложно, особенно при местных кондиционерах — только вот сами тайцы отчего-то не простывают.
Покупает аспирин и возвращается к машине.
Соотечественник на заднем сидении учащенно дышит. Надежда оборачивается и трогает ладонью лоб — у бедняги жуткий жар.
— Это не его песня! — отчетливо произносит по-русски незнакомец.
Надя просит водителя ехать побыстрее, у приятеля высокая температура, ему поскорее надо в постель.
Внезапно небо очищается от туч, хорошо видна пошедшая на убыль, но все еще огромная луна, игриво отражающаяся в спокойных ночных водах Сиамского залива.
Лопасти вентилятора лениво вращались под потолком с чуть слышимым гулом.
Банан их не видел, он лежал на кровати, закрыв глаза, и слышал ровный, негромкий гул — будто надоедливый шмель залетел в комнату с жаркой улицы.
Шмеля надо бы убить, но для этого требуется поднять руку.
Руки слушались плохо — Банан попробовал пошевелить правой, потом левой, чуть приподнял правую над одеялом, но не смог удержать. То же самое случилось и с левой. Он был слаб, шмель все продолжал гудеть, хотя бы посмотреть, где он летает, а то решит сесть на лицо и потом укусит.