Друзья в небе (Водопьянов) - страница 10

Никто из сослуживцев не сомневался, что Нестеров, как всегда, доведет свою мысль до конца и, выбрав удобный момент, таранит противника. Такой момент наступил 8 сентября 1914 года.

…Третья авиационная рота стояла в Жолкиеве. Летчики разместились в старинном замке, принадлежавшем, по редчайшему совпадению, барону Розенталю, тому самому летчику, которого таранил Нестеров. Сам он занимал спальню Розенталя и спал на его кровати.

Как вспоминает Соколов, накануне трагического боя у Нестерова произошел неприятный разговор с генерал-квартирмейстером армии Бонч-Бруевичем. В вестибюле замка генерал, остановив группу летчиков, сказал Нестерову:

— Вот Розенталь все летает, а вы только на него смотрите.

— А что мы можем сделать?

— Напасть на него!.. Дать бой!.. Мы на войне, не на маневрах!

— Но у нас безоружные машины, что можно сделать с пистолетами?

— Это отговорки! Надо придумать способ атаки. Просто боитесь, не хотите рискнуть!

— Хорошо!.. Мы примем меры п прекратим полеты австрийца.

— Какие же вы меры примете? — насмешливо спросил Бонч-Бруевич. — Ведь это слова!

— Я даю вам честное слово русского офицера, ваше превосходительство, что австриец перестанет летать, — воскликнул оскорбленный Нестеров.

— Помните, капитан, честным словом русского офицера нельзя бросаться!

— Я, ваше превосходительство, никогда не давал повод обвинять меня в легкомыслии. Разрешите идти?

— Ну, ну, посмотрим. Можете идти!

Летчики вышли из замка и накинулись на Нестерова:

— Как ты мог давать такое слово? Хочешь таранить австрийца? Ведь погибнешь!

— Давай атаковать его вдвоем, — сказал Соколов. — Будем делать вид, что хотим таранить его сверху, прибьем к земле и заставим сесть.

Нестеров с ним согласился.

Но на следующий день он вылетел один.

Соколов достает из папки номер газеты «Русские ведомости». В нем напечатана корреспонденция, написанная им пятьдесят один год назад по свежим следам события:

«…Я был в городе Жолкиеве в то время, когда показался австрийский аэроплан. Обыкновенно они летают высоко — около двух тысяч метров. Тут же австриец шел на высоте 900—1000 метров. Медленно и плавно он сделал круг над городом и начал делать второй.

Нестеров уже сидел в автомобиле и собирался уезжать с аэродрома, когда показался аэроплан противника. Соскочив с автомобиля, Петр Николаевич приказал выкатить аппарат для вылета и поднялся в погоню за «альбатросом».

Австриец в это время шел над городом, прямо на запад, слегка забирая высоту. Очевидно, он увидел все, что ему было нужно. Нестеров же на своем быстроходном «мора-не» обходил город с южной стороны и, быстро поднимаясь, шел наперерез австрийцу, как охотник идет наперерез волку. «Моран» быстро догонял австрийца, поднимаясь все выше и выше. Вот они уже на одной высоте. Вот уже Нестеров выше противника и делает над ним круг… Уйти от быстроходного «морана» было невозможно. Он зашел сзади, догнал австрийца и, как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и Нестеров ударил противника. Сверкнули в воздухе белые крылья «морана», и он врезался в австрийский аэроплан. Через мгновение аппарат уже летел вниз мотором, медленно кружась вокруг продольной оси. «Планирует!» — крикнул кто-то, но я, как специалист, видел, что такое падение смертельно. Австриец после удара момент еще держался. «Неужели напрасная жертва?» — мелькнуло у меня в голове. Но вот громоздкий «биплан» медленно повалился на левый бок, потом перевернулся носом вниз и стал стремительно падать. Более тяжелый, он быстро перегнал «морана» и упал первым…»