— Анечка… доченька… — ее как всегда робкий голос сорвался на рыдания.
У Анны нехорошо кольнуло под лопаткой.
— Что случилось, мам? — спросила она.
— Папа в больнице… Ох, доченька… у нас такая беда… мы совсем… совсем разорены… Яночку бросил муж… Такой негодяй! Он разорил Володеньку подчистую… и сбежал заграницу… с какой-то женщиной… Господи, как же мы теперь будем жить?!
Анна почти хладнокровно выслушала сбивчивый рассказ матери, прерываемый рыданиями. «Слава богу, все живы», — рассудила она.
— Что с папой?
— Сердце… Как он мог такое вынести? Боже мой!
— У него что, инфаркт?
— Вроде бы нет…
— А в какой он больнице?
— В «Мешалкина», конечно… Господи, что же нам теперь делать?
— Я сейчас же еду туда, — решительно произнесла Анна. — В какой он палате?
Во дворе больничного корпуса она увидела Яну, сидевшую на скамейке с отрешенным видом. В руке у девушки дымилась сигарета. Сестры не виделись семь лет, с тех пор как Анна была «изгнана» отцом из семьи. Яну теперь с трудом можно было узнать. Она выглядела гораздо старше своих лет, а было ей всего двадцать семь. По неухоженному виду молодой женщины никак нельзя было сказать, что она замужем за состоятельным человеком.
— Привет, — поздоровалась Анна.
— Надо же, на какой тебя тачке возят, сестренка, — вместо приветствия ответила Яна, глубокомысленно затягиваясь сигаретой. — И выглядишь ты отпадно. Матушка говорила, ты замуж собралась за какого-то крутого кента.
— Да, я выхожу замуж. Ты бы не курила, отец заметит — расстроится.
— Яна горько рассмеялась.
— Плевать. После того что сделал этот гад, муженек мой, его уже вряд ли что-то расстроит. Папаша ведь кроме своей сраной фирмы больше не видел ни черта. И мать, и меня, и тебя ни в грош не ставил. Вот и поделом ему.
— А мама здесь? — спросила Анна, пропуская желчные слова сестры мимо ушей.
— А где же ей быть? У него сидит. Сиделка хренова.
— Ты пойдешь к нему?
— И не подумаю! — возмущенно воскликнула Яна. — Я здесь просто маму жду. Она ведь, как только это случилось, просто сама не своя. Плачет и плачет… А ты-то зачем приперлась?
— Я не могла не прийти. Это же мой отец.
— А-а-а, понятно. Думаешь, он тебе на смертном одре все грехи отпустит? И примет блудную дочь в свои отцовские объятия? Слушай, сестренка, не трать время зря. Такие не меняются.
Анна и на этот раз ничего не ответила на такое циничное высказывание. Яна всегда соперничала с ней за скупую любовь отца, за любое снисходительное одобрение с его стороны. Бабуля за это презрительно называла ее конформисткой. И вот теперь она злобно поносит его, даже не скрывая своей ненависти.