— То-то и беда, что от нашей чуткости ты обнаглел, — вздохнул начальник отдела. — Ладно, может, и впрямь после юбилеев одумаешься. Постараюсь…
Вечером Моргулькин доложил обо всем жене, но остался один проблемный вопрос: приглашать счетовода Бочаровского или нет?
— Он нахальный подхалим. Частенько обходит меня, когда я завоевываю доверие руководящих кадров. К тому же завистник и сплетник…
— А вдруг его малость выдвинут? — резонно заметила супруга. — Да и пусть поглядит, кто у тебя на квартире за семейным столом общается. Всем разболтает. Иные побаиваться тебя станут. Да и от зависти Бочаровский вполне может нервное заболевание получить. Дай ему бог!
На том и порешили: пригласил счетовода, а затем, будто невзначай, поведал, кто будет. Тот аж присел на стул, но тут же вскочил и поправил диспетчеру отворот пальто. «Уже действует ассортимент», — мысленно ухмыльнулся Моргулькин.
…Юбилей назначили на субботу, на шесть часов. Но Бочаровский с женой пришли к пяти. Объяснил: «Нижестоящим работникам не положено опаздывать. Да и помогу вам встретить высоких гостей».
Часы пробили шесть, полседьмого, семь… Моргулькин чуть заволновался. Но супруга шепнула на ухо:
— Только мелюзга приходит досрочно. А настоящий гость не спешит…
В восемь и она забеспокоилась — стол давно накрыт, уже и закуски иные поблекли, и горячее перестояло, и пироги «осели».
Моргулькин стал звонить, но ни одного, кроме своего начальника отдела, не застал дома. Да и тот коротко объяснил:
— Извини. Не могу. Занемог.
…А в углу, у телевизора, сидела чета Бочаровских и поблескивала от радости глазами. Счетовод закурил, развалился в кресле и вслух посочувствовал:
Бывает. Так сказать, стечение обстоятельств — и нежданно не тот ассортимент получается. Выражаем сожаление…
Чего заливаете! — перебила Моргулькина. — Сожалеете! Небось, от приятного состояния до потолка подпрыгнуть готовы. Но не больно-то развлекайтесь. К вам на юбилей даже мы не придем! — И, хлопнув дверью, ринулась в спальню.
Даже желчный и пристрастный человек не мог упрекнуть директора районного комбината Тишаева в том, что он напролом выгораживает, защищает или откровенно «вытаскивает» своих многочисленных родственников и приятелей, прочно оседлавших места в торговой сети, коммунальном хозяйстве и в сфере бытового обслуживания.
Нет, такие факты никто, даже при яростном желании, в оборот не пустил.
И впрямь, разве придерешься? Узнав о просчетах, ошибках, а то и о солидных грешках своих подопечных из речей на совещаниях, документов районных организаций, выступлений местной газеты, он обычно приговаривал: