Париж тоже обошелся бы недешево, однако подольше оставшись в Рождество у Кристоферсенов, можно было со временем рассчитывать на неплохие дивиденды. Управделами явно вынужден распроститься с мыслью о соблазнительной своим приданым дочери дона Педро. И все же улучает момент прочесть полярному путешественнику лекцию по основам экономики. «В своих поездках ты не должен забывать, что получаешь не вознаграждение за труд, а капитал и что капитал желательно поменьше тратить. Если ты будешь придерживаться этого правила, то по возвращении на родину капитал, вероятно, можно будет приращивать за счет ежегодных процентов, обеспечивая себе таким образом безбедное существование. В противном случае прибыли будет недостаточно для удовлетворения потребностей, а необходимость трогать капитал в конечном итоге не приводит ни к чему хорошему. Я еще не утратил надежду повидаться с тобой на Рождество», — заканчивает Леон свое проникновенное предрождественское послание. Он знал слабые места брата. Но если бы Леон понимал, какие силы тянут Руала обратно в Лондон, то оставил бы всякую надежду провести Рождество вместе, на берегу Бунне-фьорда.
Сочельник покоритель Южного полюса отмечает в роскошном парижском особняке посланника Ведель-Ярлсберга. Заодно он пользуется возможностью обсудить дипломатическое будущее Хермана Гаде. Барон Ведель давным-давно считается патриархом норвежской дипломатии, его того гляди могут назначить министром иностранных дел.
В первый день Рождества Амундсен завтракает у Кристоферсенов. После чего: прости-прощай, Карменсия!
Не следует думать, будто дочь дона Педро была недостойна восхищения полярного путешественника. Спустя тринадцать лет денежный туз не без гордости расскажет, как за той же Карменсией ухаживал во время визита в Буэнос-Айрес сам принц Уэльский, наследник британского престола. На что Руал Амундсен с галантностью, достойной придворного поэта, ответил: «Он [принц. — Пер.] едва ли сыскал бы на свете более изысканный и возвышенный предмет для уважения и восхищения, нежели Ваша дочь. Надеюсь, Вас не раздосадует, если я позволю себе признаться, что на протяжении долгих лет она воплощала для меня великий идеал женщины». Интересно, что, рассуждая о возвышенном и недосягаемом (если не сказать безличном), полярник незаметно для себя переходит на общепринятое правописание.
В Лондоне Руал Амундсен останавливается в гостинице «Карлтон». Перед Новым годом он взойдет на борт парохода «Сейнт-Пол» («Святой Павел») и отправится в Новый Свет, но последние дни триумфального года Амундсен проведет в этой тоскливой столице, в этой ненавистной для себя империи. Чем именно он там занимался, нам неведомо. Мы знаем лишь,