Под собственным именем Бесс Магидс снимает в Сберегательном банке Осло две крупные суммы в долларах «для Энгебрета Амундсена» — столько стоят билеты на пароход в США и обратно. Кроме того, некоторую сумму она отсылает Магидсу в Россию. В целом счета полярника за эти без малого двадцать дней визита нареченной «худеют» на 8210 крон. По тем временам такая сумма соответствует весьма солидному годовому доходу. Разумеется, вполне естественно, чтобы женщина, приехавшая разделить с Руалом Амундсеном остаток дней, могла покинуть страну, не испытывая прямых экономических тревог. Помимо наличных она, стало быть, вывезла из страны значительные ценности. За «перевес багажа» уплачено 104 кроны — солидный дополнительный расход, — куда больше половины стоимости билетов в Париж.
20 июля в одном из ресторанов Осло устраивают прощальный обед для Бесс Магидс — своего рода эрзац свадебного торжества. Присутствуют шестеро. Предположительно (помимо невесты): Густавы Амундсены, отец и сын, с женами, а также (вместо жениха), скорее всего, оптовик Петерсон. Он ненадолго приехал в Норвегию, вероятно, чтобы включиться в спасательные работы. И похоже, последней услугой, какую он оказал Руалу Амундсену, стало вот что: он сопровождал невесту полярника, когда она покидала Норвегию. Так закончилась для оптовика экспедиция «Латама».
По прибытии во французскую столицу, то есть не позднее 25 июля, Фредерик Петерсон препоручает Бесс Магидс заботам своего секретаря Эмиля Петерсена, а сам тотчас уезжает в Бордо, на отдых.
26 июля Бесс Магидс наведывается в парижский офис «Нью-Йорк таймc», чтобы обсудить возможную спасательную операцию по инициативе давнего партнера Амундсена в международной прессе. Сопровождает ее секретарь Петерсона, который в тот же день связывается по телеграфу с Густавом С. Амундсеном, чтобы узнать, как он относится к идее вступить в контакт с дирижаблестроителем д-ром Эккенером, возможно через Фритьофа Нансена.
Секретарь Петерсен немедля получает от лейтенанта ответ — двадцать четыре слова. Речь идет не о д-ре Эккенере и не о профессоре Нансене, но об опасности, что имя Бесс Магидс станет частью сплетен о Руале Амундсене.
Петерсен спешно составляет подробный отчет о встрече с редактором, на сей раз в завуалированной форме: «Он знал имя г-жи М. и намекнул, что ему с давних пор известно о связи между нею и Р. А. Г-жа М. просила его не упоминать ее имя в связи с Р. А., и редактор обешал, хотя, пожалуй, был ничуть не заинтересован в соблюдении тайны». Секретарь почитает своим долгом очистить имя фирмы от всех и всяческих подозрений: «Могу заверить Вас, что все касающееся данного дела ни в коем случае не станет достоянием гласности по вине этой конторы».