Полярник не терпит праздности. «Чем бы мне занять субботний вечер? — спрашивает он Хермана и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Может, что-нибудь предложит моя старая подружка Кэрри? Спроси-ка ее насчет пикантной маленькой француженки и, если она не занята, договорись о встрече на субботу, в 9 часов. Полагаясь на твои блестящие способности по части организации таких дел, буду собираться в вашу сторону».
В своих воспоминаниях Руал Амундсен утверждает, что прожил жизнь «в самых строгих понятиях о чести». Очевидно существовавшие в его эпоху моральные нормы не мешали' ему за деньги сношаться с бесстыдными женщинами. Точно так же понятия о чести не препятствовали его участию в торговле эскимосками. Речь ведь шла об удовлетворении насущной потребности — вроде потребности в еде или тепле. Везде человеком двигал один инстинкт, будь то в Пенсаколе или в Гренландии, в Чикаго или в гавани Йоа. Разница были лишь в ценах: то, что в одном месте стоило несколько долларов, в другом предлагалось за иголку или пустой ящик.
У нашего полярника сугубо рациональный подход к окружающему миру, для него что люди, что звери — всё едино. Он так же спокойно ест собак, как любит женщин, так же спокойно любит женщин, как ест собак. Мужчины ходят на охоту, а потому готовы на что угодно за ружье. Женщины шьют, а потому готовы на что угодно за иголку. Для устремленного вперед всё кругом — не более чем средство. Новые собачьи туши найдутся и на следующем складе. Есть склады для утоления голода физического, а есть — для утоления любовного. Он мужчина. Мужчина, идущий к цели.
Рождество — самое время для размышлений. «Как дела у Нансена? — спрашивает Руал Леона под Новый год. — Останется ли он в Норвегии или решил вернуться на свою должность?» Иными словами: едет ли обратно в Лондон или, может, надумал предпринять путешествие к Южному полюсу? Теперь ведь ему не надо считаться с чужими интересами и можно отправиться на заснеженный край земли, дабы забыть про свою несчастную судьбу.
В течение февраля 1908 года Амундсен, по-видимому, получил от Хагенбека из Гамбурга сообщение о том, что белые медведи неплохо тянут в упряжке. Руал пишет Леону: «С любопытством прочитал об успехах Хагенбека… впрочем, если я пойду на "Йоа", места для мишек у меня не будет». Только у «Фрама» достаточно вместительный трюм, чтобы возить медведей.
Так складывается жизнь каждого полярника: разъезжая по свету с рассказом о прошлой экспедиции, он готовит следующую. Скоро пора будет обнародовать план. Амундсен уже заготовил название: «Намечаемая эксп. для изучения полярного бассейна». Звучит солидно. При этом ни слова о Северном полюсе, ни слова о белых медведях.