Лишь в марте Руал может доложить Леону, что «Йоа» находится в хорошем состоянии. Тем не менее: «Я намерен так или иначе сбыть ее с рук». Амундсен остановил свой выбор на «Фраме». И на «белых медведях в упряжке».
***
В конце апреля лектор возвращается в Европу. Конечно, он заработал определенную сумму, но далеко не такую, какую может дать основной капитал — ореол славы вокруг его имени. В письме из Лондона Амундсен просит Гаде забрать из Чикагского клуба коробку с диапозитивами. Однажды, прибавляет Руал, он забыл в том же незадачливом месте калоши. Сколько всякого должен держать в голове полярник!
Летом 1908 года, «посоветовавшись с Нансеном», Руал Амундсен едет в Берген знакомиться с последними достижениями в области океанографии (как в свое время ездил в Гамбург изучать магнетизм). Наука налагает свои обязательства. «Моя следующая экспедиция как раз будет посвящена изучению северных морей», — объясняет он другу Херману, который при всем многообразии интересов никогда не заглядывался в сторону естествознания.
Будущий океанограф впервые направляется в Берген по железной дороге, недавно проложенной через Хардангерское плоскогорье. «Поездка среди гор производит неизгладимое впечатление», — пишет он Леону 24 июля 1908 года. По этим самым горам братья плутали двенадцать лет назад. Теперь там тянутся рельсы. «За короткое время мы перенеслись из многоцветного летнего пейзажа в царство льда и снега, в первозданную природу, чего мне не приходилось наблюдать ни в одном поезде. Эта дорога — чудо техники». Здесь инженерное искусство победило зиму. Когда-то в Сан-Франциско Амундсен видел, как с помощью техники преображается лето, как его превращают в сказку. Ему тогда показалось, будто он попал в рай: «Едешь на автомобиле меж апельсинов и роз». Технические новшества приводили полярного путешественника в восторг. Тем не менее он пока не отказался и от идеи белых медведей.
По возвращении из Штатов Руал Амундсен принял важное решение: купил себе дом. В точности как Фритьоф Нансен, который после похода на «Фраме» выстроил себе замок в Люсакере, Амундсен вложил доход от экспедиции в покупку дома. В его случае это был не замок, а довольно просторный для холостяка коттедж. Можно сказать, летний дом типа шале. Дом располагался к юго-востоку от Христиании, на берегу Бунне-фьорда, и имел хороший доступ с моря и крайне затруднительный (крутой, малопроходимый подъем) — со всех прочих сторон.
Покинув родительский дом, Руал Амундсен сменил в Христиании не один адрес. Последний дом в Свартскуге, рядом с Болерудской пивоварней, находился примерно в полутора милях