от столицы — в направлении родного Борге. Леон уже провел на берегу Бунне-фьорда несколько летних сезонов, и, разумеется, именно ему доверены оформление покупки и надзор за необходимыми переустройствами. По примеру друга Хермана, назвавшего свой особняк Фрогнером, Руал нарекает новый дом Ураниенборгом. (Почитай отца твоего и мать твою.) В домик для прислуги переезжает няня. Его Амундсен зовет «малым Ураниенборгом». Идиллическая картинка.
Руал Амундсен считает делом чести заботиться о тех, кто в трудную минуту стоял с ним рядом. Старую Бетти он обеспечивает жильем, экипаж «Йоа» — работой. В Америке до него доходит сообщение, что оказался не у дел Педер Ристведт. Капитан Амундсен убежден, что взять на себя заботу о моряках, которые «пожертвовали всем ради Норвегии», обязано государство. Он просит Леона связаться с бывшим механиком по телефону. «Я же напишу прямо Лёвланну [сменившему Микельсена на посту премьер-министра. — Т. Б.-Л.] и выскажу ему свое мнение по этому поводу».
Увы, не все проблемы можно разрешить, дав ценные указания премьер-министру. Назревало дело личного характера — щекотливое и оскорбительное. Оно касалось Густава, который загонял себя все дальше в финансовый тупик. К тому же Густав затаил злобу. Не он ли в свое время изыскал средства, заложившие основу похода на «Йоа»? А кому досталась вся слава?
«Я клянчил деньги для никому не ведомого человека и на предприятие авантюрное, которое могло воплотиться в жизнь, однако с гораздо большей долей вероятности обещало кончиться неудачей. В случае успеха мы собирали бы деньги ради кавалера Большого креста, ради человека, имя которого приобрело не только национальную, но и мировую известность. Из книги же создается впечатление, будто экспедиция была организована безо всякого участия комитета по сбору средств». Вот какой итог финансовой стороне похода на «Иоа» подводит Густав Амундсен в одной записке (без указания числа). Так называемый «комитет по сбору средств» — в лице Александра Нансена и богатого предпринимателя Акселя Хейберга — получил свою «сердечную благодарность» во введении к «Северо-Западному проходу»[60]. Не пора ли «кавалеру Большого креста» раскошелиться и в счет морального долга перед Ежиком?
«Г. телеграфировал мне с просьбой безотлагательно выслать для начала 1000 крон», — пишет Руал из Бергена Леону. На самом деле Густаву срочно нужны три тысячи, что по тем временам равносильно годовому жалованью. И Руал готов помогать брату — работой, жильем, деньгами. Но Ежику все мало.
Раз за разом он «заводит старую песню». Ему вечно не хватает одной-двух тысяч крон, чтобы расплатиться с самыми неотложными долгами, восстановить свою честь, вылечить жену, создать условия сыну. Ежик умеет надавить «кавалеру Большого креста» на болевые точки. Впрочем, Руал уже сообразил: Густав так ведет свои дела, что вкладывать в них деньги все равно что в бездонную бочку. Полярник пытается переложить эти заботы на других — пускай, дескать, все улаживает Леон или адвокат Нансен. Самому Руалу хватает забот с предстоящей экспедицией в Полярное море. Она тоже требует прорву средств.