— Ну, я не знаю…
— Это ОСОБЫЕ девочки. И это отнюдь не дамы, — резюмировал доктор. — Так что, поручик, не взыщите, но… пиетета к ним от меня вы не дождетесь… А знаете, что самое страшное?
— Что они умницы-красавицы, и вместо того, чтобы, значит, рожать детей, учиться, работать, и… и…
— Самое страшное, что с каждым годом их становится все больше. Уж не знаю, что творится с нашей страной, но… Все больше девочек из хороших семей — красивых, умных, способных, перспективных, всеми силами стремятся попасть в этот верхний эшелон бл…ва.
— Мм-да, это печальный факт, — подытожил Спартак. — Такое впечатление, что наша великая страна помаленьку превращается в один общий большой бардак…
* * *
В библиотеке нас поджидали довольный Юра и озабоченный Домовитый.
Оказывается, Петрович уже зашел в кабинет, Юра на очереди, затем ваш покорный слуга, Степа, Спартак и доктор. Кто определял очередность, я не знаю, да и неважно это, а вот Домовитый, о чем-то тихо разговаривавший у окна с Веней-старшим, заметно нервничал и волновался так, словно сейчас решалась судьба его карьеры и вообще, всей жизни.
Интересно, если все так серьезно, зачем тогда позволили нам набраться? После экскурсии в погреб мы все были изрядно подшофе, а Спартак так и дважды изрядно, он даже икал и временами предпринимал попытки заснуть.
В отличие от нас, Юра был трезв. Он весь сочился удовольствием и блаженно жмурился, словно обожравшийся дармовой сметаной кот.
— Что, сволочь, таки развлекся с «эскортом»? — неприязненно пробурчал я.
— Не понял… ты чего так окрысился? — удивился Юра. — Или я у тебя подружку увел?
— Так развлекся или как?
— Ну развлекся, и что? И я не понял, при чем тут какой-то «эскорт»?
— Ну все, теперь записывайся в вендиспансер, — я зловеще хмыкнул. — И первым делом проверься на СПИД.
— Не понял… — у Юры буквально отвисла челюсть. — Ты че, совсем бухой?
— Я-то в порядке. А вот ты допрыгался, гнусный распутник!
Юра быстренько обежал взглядом соратников: пациент шутит или это программное?
Степа с доктором выдали порцию скорбного молчания, а рубаха-парень Спартак развел руками и с живейшим сочувствием причмокнул. Нет, мы вовсе не злыдни, просто в нашем маленьком коллективе это своего рода норма: в небоевой обстановке или во время оперативной паузы обстоятельно приколоться над ближним, благо ближний дает для этого повод.
Тут Юрину самодовольную эйфорию как ветром сдуло, он мгновенно утратил чувство юмора, перешел в режим «на измене» и стал приставать к доктору с вопросами по факту «инцидента».
Док умело избегал прямых ответов, сыпал терминами и менторским тоном изрекал простые истины, сводящиеся к тому, что не стоит сломя голову бросаться в омут внезапного интима, нужно соблюдать осмотрительность и разборчивость в такого рода развлечениях, что есть такое понятие, как «нравственность», «постоянный партнер», что, в конце концов, вот эти резиновые штуки, в которые Юры и Степы обычно запаковывают носимый НЗ и которые натягивают на ствол оружия в рейде — они помимо этого еще и препятствуют размножению прожорливых похотливых дебилов (вот так новость, да?), и так далее, и по тексту в том же формате.