— Гениальное нельзя дополнить, его можно только испортить, — недовольным тоном заметил Баздырев. — Диалектику не учил. Большое количество дает дурное качество. А клей зачем? А… вспомнил, для цементирования заднего прохода. Из методов гулаговских сатрапов образца 1937 года.
— Что это за «пук»? — подняв голову от протокола, поинтересовался следователь Куроедов.
Ребров пояснил:
— ПУК — это изобретение Василия Максимовича: «переносной устрашающий комплекс». Психологическое оружие: тиски, иголки, противогаз и прочее.
— Доиграетесь, вы, ребята, с такими методами, — проворчал Иван Куроедов. — Прознают адвокаты — и будет вам «пук» по всей программе.
— А мы ж только показываем. Молча и бесстрастно, — пояснил Ребров. — Демонстрируем различные предметы общечеловеческого и милицейского обихода. Типа маленькой выставки-презентации. И даже не комментируем, зачем мы эти нужные и полезные вещи выкладываем из сумки. Зато какое у клиента разыгрывается воображение!
— Ладно, хватит базар разводить, — перебил следователь. — Жене сообщили? Надо вызывать ее на опознание. Забирайте ее — и в морг, все, как положено. А потом, по обстановке, в каком она состоянии будет, и поспрашиваем эту Аллу Сергеевну. «Виагру» мигом на экспертизу… Личность покойного выяснили?
— Да. Президент строительной компании «Открытые окна». Жена вроде там же работает.
ПРО ВАСЮ БАЗДЫРЕВА ИЗ УБОЙНОГО ОТДЕЛА
И резиновой палкой можно указывать путь.
Станислав Ежи Лец
Следователь, проработавший лет десять и более, как правило, становится профессиональным занудой. Иван Куроедов исключением не был. Баздырев знал его еще по девяностым годам. Вместе распутывали серийные убийства, которых по столице всегда хватало. Работали бок о бок. Правда, если Иван медленно, ступенька по ступеньке шел по служебной лестнице в московской прокуратуре, то у Васи был свой стиль — мотоциклиста-эсктремала, покорявшему эту «лестницу» на сумасшедшей скорости как вверх, так и вниз.
Время от времени судьба разлучала Баздырева и Куроедова. За творческие порывы и новшества «в особо циничной форме» — Васю с треском переводили из главка на «землю», в ОВД какого-нибудь микрорайона.
Вася же, по обыкновению, не показываясь на новой службе, дня три пил, потом приходил, принимал стол, стул и «висяки» — незавершенные уголовные дела.
Один вид опера Баздырева, больше похожего на медведя, нежели на человека, мог внушить трепет. При знакомстве с арестантом Максимыч всегда импровизировал, в зависимости от фигуранта. Мог доверительно сказать: «Я — парень простой, из деревни, звать меня Вася, без высшего образования, мозгов нет. Но вот кулаки у меня, как два кочана. И вот я, согласно закону физики о сближении однородных тел, как дам сейчас по твоему „кочану“. И мне ничего не будет, у меня две контузии: одна, когда я орехи гранатой колол, а вторая, когда выпал с пятого этажа и ударился головой. Видишь, как она у меня распухла. (И действительно, голова у Василия была, как медный казан.) И вот, голуба, тебе решать, или ты мне все сразу расскажешь, или же мне, рабоче-крестьянскому сыну со справкой из психиатрической больницы, все равно ничего не будет.