У второго гостя в руке был тоже пакет, только небольшого размера. Остановившись у двери Ингиной квартиры, он вытащил из пакета совсем маленький букетик, позвонил, но и ему почему-то никто не открыл, тогда он решительно толкнул дверь и вошел. Мужчины заговорили в коридоре, но ни женского, ни детского голосов не было слышно. Все это было в высшей степени странно.
Потом пришла пожилая женщина с ромашками, потом мужчина, судя по снаряжению, фотограф, потом испуганная и какая-то совсем потерянная девушка. А потом Андрей услышал, как дверь заперли на ключ. Что же это — поток гостей иссяк, больше никого не ждут? Подождав еще немного и убедившись, что действительно больше никто не является, Андрей позвонил в квартиру.
Не открывали ему долго, он уж подумал, что не откроют совсем, когда вдруг дверь очень тихо, почти беззвучно отворилась.
— Здравствуйте, я по приглашению Инги, — сказал Никитин и шебуршнул целлофаном букета в качестве доказательства: он просто еще один гость, только и всего.
— Проходите, — мертвым каким-то голосом проговорил мужчина (это был тот, из соседней квартиры), не отрывая от Андрея такого же мертвого, как его голос, застывшего взгляда.
Андрей прошел в комнату, осмотрелся. Здесь присутствовали только те, кого он увидел, когда стоял на лестнице, но не было ни хозяйки, ни главного виновника торжества — ребенка. Неужели Ольга оказалась права: это какая-то ловушка? Но тогда заманили в нее не его одного — все эти люди, видно, тоже в нее попали. Меньше всего они были похожи на гостей: испуганные, растерянные, совершенно не сочетающиеся друг с другом. И… все это сборище никак не напоминало детский праздник. И вообще никакой праздник не напоминало, несмотря на обилие цветов.
Он еще раз обвел взглядом комнату: жуткое, ободранное помещение, старая, будто с помойки мебель, кровать, заваленная каким-то тряпьем… А ведь, кажется, на кровати кто-то лежит! Девушка загораживает изголовье, не видно…
— Что происходит? Инга… — начал Андрей, но не закончил фразы, двинулся к кровати.
Девушка вскочила, как-то смешно растопырила руки, словно хотела защитить лежащую на постели. Он ее отодвинул, но тут подскочила женщина, обняла девушку и исступленно прокричала:
— Ну да, она мертва, ее убили!
* * *
Это была первая смерть в череде последовавших за ней необъяснимых смертей, так похожих на убийства. Или все же все это были убийства, замаскированные под естественную смерть? Ни у Инги, ни у Анны (она умерла фактически на руках Никитина, в больнице), ни у Станислава — ни у кого вскрытие не обнаружило никаких следов насильственной смерти. Все они скончались от обычных болезней: Инга и Станислав от банального гриппа, Анна от воспаления легких. Правда, болезнь их развивалась стремительно: погибали они в течение нескольких часов, но доказательств убийства не было никаких. В эту схему не вполне вписывалась Нина Шмелева — она умерла от инфаркта, после того как выпала из окна. Само падение не причинило ей никакого особого вреда, но, видимо, испуг спровоцировал приступ. Или спровоцирован он был чем-то другим?