— Простите и вы меня. — Корт примирительно улыбнулся Андрею. — Я готов вам помогать и дальше, можете всецело на меня рассчитывать. Прекрасно понимаю, преступника нужно изобличить и изолировать от общества. Я укажу адрес, дам любые свидетельские показания — наша группа, уверен, тоже не останется в стороне. Но знаете, что я думаю? Не подождать ли немного? Не дать ли возможность Беляевой завершить эксперимент? Сосновский — это действительно огромная удача, если он выживет…
— А если нет?
— Почти наверняка выживет. Так вот, если все пройдет хорошо, потребуется еще некоторое время, чтобы понять, какой именно фактор сыграл свою роль, необходимо будет провести полное исследование организма Сосновского. Мы создали бы новую группу. У меня возникло несколько гипотез. Первая: Филипп, как человек творческий, постоянно находится в состоянии мини-стресса, уровень адреналина в крови у него постоянно довольно высок, но резкого выброса не происходит, и антивирус постепенно адаптировался. Вторая: возможно, такой человек, как Филипп, просто не способен на сильный стресс, потому что всегда и так находится в стрессе. Третья: дело в самой личности Сосновского, то есть именно он не может по-настоящему испугаться, так как смотрит на любую ситуацию как бы со стороны, как бы в ней не участвуя, рассматривает ее лишь как сюжет. Если верна первая гипотеза, значит, есть способ практически любому человеку приживить антивирус, просто некоторое время после прививки поддерживать у него определенный уровень адреналина — возбуждающими средствами или еще как-нибудь. И вот это означало бы полную и окончательную победу — фактически бессмертие. Вы должны позволить нам… Вы просто обязаны!
— Нет! Филипп Сосновский — не подопытный кролик.
— Вы не понимаете…
— Это вы не понимаете! — Андрей достал телефон, повернулся к Корту. — Сейчас сюда приедет майор милиции Илья Бородин. Вы расскажете ему все и поступите в полное его распоряжение.
— Хорошо, — вздохнул Корт, — я ведь не отказываюсь.
* * *
— Не стоит воспринимать меня как чудовище, — мягким, обволакивающим голосом убеждала их Наталья Сергеевна Беляева. Я не убийца. Люди, погибшие в ходе эксперимента, — не жертвы, скорее солдаты, павшие на поле боя. Человеческая жизнь, пока она зависит от любого витающего в воздухе микроба, немногого стоит. Мы достойны бессмертия, значит, просто обязаны добиться его. Цена не имеет большого значения. Открытие моего мужа — шаг к бессмертию, мои эксперименты — продолжение пути, по которому он пошел. — Беляева обвела взглядом присутствующих и улыбнулась.