Не было музея. А был. Десять минут назад. В руке моей чек — доказательство того, что с ума я не сошел, все это действительно было. Но ведь сам чек, сама по себе возможность его появления — не сумасшествие ли? В конверте, адресованном мертвецу, оказался этот невозможный чек, предназначенный мне. Рюмина нет, его уже три месяца как не существует. И музея нет, три месяца уже как нет. Был бывший музей, в котором производили ремонт, чтобы сдать под офисы, десять минут назад был, но и его не стало. Призрачный адресат, призрачный адрес… Существую ли я или тоже являюсь призраком?
Утром существовал, вполне реально; ощущая бодрость, здоровье и здравие, вышел из своей квартиры. Что будет, когда я туда попытаюсь вернуться? Останется ли то, куда можно вернуться? Или дом, мой дом — я точно знаю, помню, что у меня есть дом! — встретит незнакомым, чужим подъездом. Дверь в квартиру окажется другой, не моей, замок, возмутившись, что в него вставляют чужеродный ключ, не откроется? Звонок, на кнопку которого в отчаянии я буду давить, прозвенит незнакомо? Дверь откроет чужой человек… Нет! Дверь в любом случае мне не откроют! Звонить бесполезно, стучать бесполезно — мне никогда не открывают дверь!
В начале пути я был своим двойником, теперь я сомневаюсь, что вообще существую.
Что я делал вчера? Был или не был? Что я делал в субботу? Выходные я провел в грезовых снах — может, я в них и остался?
Но чек — это, как ни крути, нечто вполне материальное. Он, конечно, фальшивый, но материальный, то есть сделан из реальной материи — бумаги. И конверт материален — второй, предназначенный мне, тот, первый, остался в музее, который исчез, поэтому за его реальность поручиться не могу, но этот… Вот за что нужно зацепиться, ухватиться двумя руками, чтобы опровергнуть, — доказать свое реальное существование. Как? Да просто пойти в банк, сделать вид, что шутки не понял, принял все за чистую монету, попытаться обналичить чек.
Я посмотрел на штамп — банк «Север». Что ж, к «Северу» через северо-запад и двинусь. Итак — в путь!
* * *
Розоватое здание из фальшивого мрамора — банк «Север» — вполне прочно стояло на своем фундаменте и не исчезло, когда я к нему подошел. И ручка двери не рассыпалась в прах — рука ощутила холод металла. И охранники у двери не застрелились из служебного оружия на моих глазах.
Я подошел к окошку, возле которого выстроилась самая большая очередь — народ никак не отреагировал на мое появление. Время шло, очередь продвигалась, а ничего необычного не происходило.
Девушка за стойкой улыбнулась какой-то особой улыбкой — или мне показалось? — но спокойно приняла мой чек. Пощелкала клавишами, повернулась: