— Голованова? Это которая на дороге…
— Та самая. На дороге, кстати, она оказалась совершенно случайно — не предвиденное заранее место действия. Видишь ли, наша непорочная дева на старости лет обзавелась любовником. Сторож на лодочной станции, тот еще персонаж! Но теперь-то он сторож, потому что спился, а в прошлом тренер по стендовой стрельбе. Он и должен был по нашему плану ее застрелить, то есть так милиция должна была думать. Но в назначенный день казни, вернее, в назначенный вечер Голованова со сторожем своим из-за чего-то поссорилась. И до того дело дошло, что отправилась со станции в город пешком, чуть ли не среди ночи. Тут-то наш стрелок ее и хлопнул.
— Сторож?
— Да нет, наш стрелок, личный киллер Филина. Его, к слову говоря, тоже ты ему подобрал из множества кандидатов по устным, но очень подробным характеристикам — человек-машина, безукоризненно аккуратен и столь же безукоризненно туп, работать может только по выданной ему схеме, но зато уж от нее ни на миллиметр не отступит. Ты его подобрал, ты и разрабатывал его задания, ну а он выполнял, у вас в паре это здорово получалось. — Алекс посмотрел на меня с непонятным восхищением. Я не стал ни о чем спрашивать: после его фразы о том, как мы с киллером здорово работали в паре, мне стало совсем нехорошо и усугублять еще больше ситуацию не хотелось. — Мы отвлеклись от главного. Голованова должна была в самое ближайшее время стать и более важным донором — смотрящего уже готовили к операции по пересадке костного мозга. Используя все эти данные, ты придумал безопасный план устранения главной фигуры криминального мира города. Не нужно было в него стрелять, гораздо проще убить его по-другому: сначала выбить из колеи гибелью сына — он его очень любил, а потом лишить материалов для восстановления — крови и возможности операции, то есть Головановой.
— Не понимаю! Не понимаю! — Я все еще надеялся найти лазейку. — У смотрящего редкая группа крови, но неужели, кроме Головановой, не могло найтись других доноров с такой же группой?
— Не могло. Потому что есть еще такая штука, как индивидуальная совместимость. Никакая другая кровь ему не подходила. То есть, конечно, со временем и можно было подобрать человека с такой же идеальной совместимостью, как у Головановой, но в том-то и дело, что этого времени не было. А с операцией и еще сложнее. Возможно, донором мог бы стать его сын, но его убирали, и потому, сам понимаешь, с этой стороны вопрос решался бесповоротно.
— Валуев погиб от удара молнии, — сделал я снова отчаянную попытку оправдаться.