— Нет, пива не надо.
— Не надо так не надо, — легко согласился Алекс, — возьму водки. Выпьем, придешь в себя и тогда расскажешь, что с тобой приключилось.
— Да ничего со мной такого особенного не приключилось.
— Ага! По тебе видно! — Он постукал себя по лбу пальцем. — По-моему, ты опять немного того… Слушай, идея! — Алекс широко улыбнулся. — Давно хотел тебя познакомить с одной…
— Не сейчас!
— Почему? Тебе пошло бы на пользу. Знаешь, симпатичная девчонка, совершенно без комплексов и…
— Не сейчас! — Я в раздражении махнул на него рукой и вдруг потерял равновесие, сильно шатнулся, еле удержался на ногах.
— Ну, как хочешь. Ладно, я потопал за водкой. Присядь на диванчик и жди. Ключи беру с собой, сам закрою и открою.
Он ушел, а я, почувствовав невыносимую слабость, прямо-таки повалился на диван. В голове клубился туман, такой густой, что ни одной самой близкой мысли, расположенной на расстоянии вытянутой руки, разглядеть невозможно. Так бывает в теплую, влажную погоду где-нибудь в поле. Нужно как-то его прогнать, заставить себя встать, пойти на кухню, приготовить закуску. Добрый Алекс, верный старый друг, пошел за водкой, чтобы меня реанимировать. Вот оно что! Не реабилитация, а для начала реанимация мне нужна. После всего, что приключилось, ведь он прав: со мной действительно приключилось… Только туман мешает понять и осмыслить. Нужно сделать усилие, встать. Снять очки, сменить род деятельности на более безопасный, и тогда все будет хорошо.
Но заставить себя встать я так и не смог, все сидел на диване, откинувшись на спинку, пока не прозвонил дверной звонок. Только тогда я поднялся, пошаркал в прихожую, хватаясь за стены, — ноги были ватные, плохо держали тело. Уже у двери я удивился: зачем он звонит, если взял ключ? Наверное, забыл, что взял, или руки заняты, потому и открыть сам не может. В голове опять заклубился туман, замок щелкнул глухо. На пороге стоял не Алекс, а какая-то женщина. Я помахал рукой, разгоняя туман, изо всех сил напряг зрение — женщина прояснилась, женщина оказалась моей собеседницей из бара. Я испугался. Должен был бы обрадоваться, но почему-то вдруг испугался, видно, с чувствами моими произошла какая-то путаница. И все же нашел в себе силы соблюсти приличия, не растерялся, сказал, что и следует говорить в таких случаях:
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста, очень рад.
Она усмехнулась, переступила порог, но ничего не ответила. Я судорожно пытался вспомнить, как ее зовут и называла ли она вообще свое имя.
— Пойдемте в комнату, там разговаривать будет удобнее.