Захохотали все, кроме румяного Витали, тот просто улыбнулся и потянулся к шампуру. Данила сглотнул.
— Никак не буду оправдываться! — сразу пошел в атаку Момент. — С чего мне отмазываться? Я сказал, что знал, предупредил, что опасно, а что Сектор изменчив, вы должны были знать и без меня, чуваки. Не так, что ли?
Сказал он это очень уверенно, с вызовом, и показная агрессивность мужиков, и без того вялая, сошла на нет. Чернобородый дернул себя за длинные волосы с седыми дорожками, дыхнул перегаром:
— Одним разом поседел, чтоб тебя!
— Я ж не поседел! — возмутился кудрявый Казанова. — А мне больше вашего досталось.
— У тебя рожа смазливая, тебе не привыкать…
— А ну заткнитесь!
Все повернули головы на голос. Чуть наклонившись вперед, от ангара шагал мужчина средних лет, жилистый, с черными усами, похожими на щетку пылесоса. Черты узкого лица не запоминались — только усища эти да кустистые брови. Ну, еще черные, глубоко посаженные глазки. Глазки сновали, как руки карманника, ощупывали взглядом, встряхивали и ни на ком не задерживались подолгу. Еще обращала на себя внимание одежда: темно-синие спортивки с тремя полосками по бокам — типа «Адидас» — и облезлая кожаная куртка, сужающаяся книзу.
— Кардан, скока тебе говорить можно, шоб ты не бухав? Опять пяный. Еще раз увижу тебя пяным, хрена тебе свинячого, а не обмена.
Бородач погрустнел и сел к костру, а новоприбывший обратился к Моменту:
— Ну а ты шо припэрся? Шо тэбе?
— Назар, бро, человека привел.
Назар Цыбулько подвигал усами, потер подбородок. Данила ощутил себя рабом на невольничьем рынке, криво ухмыльнулся и выложил правду:
— Я патрульный МАС, мои люди погибли, теперь мне нужно назад. Я уйду с первыми проводниками, которые двинутся в Тверь.
Цыбулько подбоченился, выпятив усы. Если у большинства животных основной выразитель эмоций — хвост, то у него обязанности хвоста выполняли усища.
— А мне шо с того? МАС-хренас… Бродят тут усякие.
Данила знал, что любое более или менее постоянное поселение существует, пока оно угодно МАС или военным. Как только перестает быть нужным — масовцы устраивают зачистку. Поселок контрабандистов, судя по всему, под самим Ротмистровым и еще будет им использоваться. Не с зарплаты же он себе «майбах» купил.
— Назар, на твоем месте я не стал бы ссориться с сотрудником силовых структур, — начал Данила. — Тебе заплатят, обещаю. Ты же знаешь, что все, кто оказывает гласную или негласную помощь сотрудникам министерства, в обиде не остаются.
Чернобородый Кардан принялся перебирать струны гитары. Мужчины у костра с интересом следили за Цыбулько, который думал, двигая усами и теребя подбородок. Наконец он махнул рукой: