— Уильям, — донесся до нее голос матери, — а как же моя шкатулка с драгоценностями?
— Забудь о побрякушках. Наша единственная драгоценность — это Мэтти. Спрячь ее!
— Но где же?
— На кухне! В картофельной яме![1] Не знаю где. Спрячь, и все.
С этими словами лорд Уильям выскочил за дверь и стал созывать своих людей. До Мэтти донеслись крики, потом оглушительный топот копыт. Кони уже пересекали подъемный мост, и от этого трясся даже пол, на котором стояла девочка. Всадники шерифа приближались!
— Скорее, Мэтти, бежим! — Леди Сьюзен одной рукой подталкивала дочь, а другой принялась теребить браслет.
Они кинулись вниз по прогибающимся ступеням, потом пробежали по маленькому внутреннему дворику на кухню.
Ползая по земляному полу рядом с огромным очагом, в котором все еще жарилась на вертеле свиная туша, они нащупали крышку ямы. Мать склонилась над ней и стала выбрасывать оттуда картошку и разные корнеплоды.
— Ничего не выйдет, мама, ничего. Ведь я больше, чем картошка. Больше даже, чем мешок картошки, — бормотала Мэтти.
Снаружи донесся грохот, и одно из звеньев цепи, висевшей на шее у леди Сьюзен, блеснуло на солнце. Она обменялась с дочерью испуганными взглядами и прикрыла кулон рукой.
— Мама, туда лишь ожерелье влезет, а не я! — воскликнула Мэтти.
— Верно. — Леди Сьюзен моргнула и принялась срывать с себя перстни. — Беги, дорогая, беги!
Девочка выскочила через заднюю дверь кухни и кинулась к малой башне, находившейся во дворе замка между собачьими конурами и стойлами. А вокруг всадники сражались с последними оставшимися в живых слугами и несколькими сохранившими верность своему господину вассалами, крепостными и земельными арендаторами лорда Уильяма. Повсюду метались орущие свиньи и козы. Дым от пылающих мазанок, окружавших замок, становился все гуще, ветер гнал его через открытые ворота прямо во двор. Лаяли собаки, кудахтали куры, все заполнила перепуганная живность.
Мэтти думала лишь об одном — нужно укрыться в башенке, где находились клетки с соколами. Если она доберется до них, то птицы ее спасут. Она ощущала это какой-то потаенной частью своего существа. Ее отец был сокольничим, самым лучшим в графстве, а кое-кто поговаривал, что и во всей Англии. Эти мысли мелькали в голове у девочки, а потом разом оборвались.
Прямо на нее летел самый огромный конь, какого ей доводилось видеть за всю жизнь. Его уши были прижаты к голове, ноздри трепетали. Мэтти застыла как вкопанная. Всадник не собирался сдерживать скакуна! «Он не остановится, — возникла вялая мысль. — Я погибну».
Внезапно воздух прорезал дикий крик. Конь свернул, чтобы не налететь на свинью. Мэтти оправилась от шока и бросилась к башенке с клетками.